Сад у Кремлевской стены/ И. П. Кулакова В САМОМ центре Москвы, на историческом "пятачке", откуда расходятся мощные волны городской активности, где сконцентрированы крупнейшие магазины, учреждения и общественные здания, можно найти место, всегда исполненное покоя. Александровский сад относится к тем "пространствам пребывания", которые так необходимы каждому городу. Фоном этого уникального сада служат величественные стены и башни, сами по себе являющиеся шедевром древнерусского крепостного строительства. Первоначально сад так и назывался - Кремлевский, и лишь с 1856 г. он получил название Александровского. Создавался же он более полутора столетий назад - как островок для "зрелищного передвижения" нарядной толпы, место, специально предназначенное для "фланирования" публики.
Возвратимся мысленно на триста лет назад. В начале ХVIII в. сада у Кремлевской стены не было и в помине. С 1707 г. по указу Петра I, воевавшего со Швецией, вокруг Кремля стали возводить земляные укрепления с бастионами - трудно поверить, но тогда царь всерьез опасался нападения шведов на древнюю столицу. После окончания войны надобность в бастионах отпала, но укрепления, постепенно разрушаясь просуществовали до 20-х годов ХIХ в. А между тем Россия медленно, но верно вступала в век Просвещения, и это не могло не отразиться на облике Москвы.
Нельзя сказать, что для москвичей до ХVIII в. было нехарактерно тяготение к природе, но в городской усадьбе сад был скорее элементом натурального хозяйства, садом-огородом. Именно в ХVIII в. Москву начинает отличать обилие частных садов в сочетании с городской застройкой. Помимо небольших садиков, все чаще сопутствовавших городскому жилищу, в Москве культивировались гигантские усадебные сады и парки, куда лишь изредка допускалась публика.
Как заметил выдающийся современный исследователь В.Н.Топоров, в Москве ХVIII - ХIХ вв. сад - это мощный фон, та живописная основа, на которой воспринималась застройка. На его взгляд, постепенно сады - "стихия Москвы" - занимают все большее место как в городском пространстве, так и в сознании обитателей. Доля "эстетического" возрастает, сад становится средостением культуры и природы, элементом духовной сферы. Садово-парковое творчество было пронизано стремлением преподать человеку образец поведения, в результате парковое искусство становилось "пейзажной проповедью".
читать дальшеИзвестно, что "растение и садовник" - навязчивая тема века Просвещения. Очевидна связь: садоводство и культивирование качеств своего "я". Отметим родство этой ассоциации с педагогическими теориями времени. Пример того, насколько буквально пытались воспитатели юношества следовать такому родству при устройстве садов, - сохранившиеся планы загородного филиала Московского Воспитательного дома. Проект конца ХVIII в. предусматривал разделение не только жилых помещений, но и садов для прогулок мальчиков и девочек. При этом "сад для воспитанников" представлял собой регулярный тип, строго симметричный в плане, с четким перекрестьем дорожек и соразмерными газонами. "Сад для воспитанниц", напротив, был абсолютно лишен симметрии, прихотливые изгибы дорожек среди островков зелени заканчивались уютными изогнутыми скамьями. Детей и юношество конца ХVIII - начала ХIХ в. намеренно учили "гулять" на природе, как бы "раздвигая" для них пространство. За город (на Воробьевы горы, к Петровскому дворцу) совершались групповые летние прогулки, обязательные для воспитанников Московского университета, из числа тех, что не разъезжались на каникулы.
Но вот в Москву вошел Наполеон. В пожарах город потерял три четверти своих построек, потребовались гигантские усилия по его возрождению. Уже в 1816 г. специально созданная комиссия представила на высочайшее рассмотрение новый план переустройства Москвы. Разумеется, прежде всего постановили восстанавливать жилье, но думали и об озеленении города! Примечательно, что на месте бывшего Земляного вала предписывали оставить пространство, "дабы со временем весь проезд вокруг Земляного города с обеих сторон был между садами". Так было положено начало Садовому кольцу. Восстановили пострадавший при пожаре Тверской бульвар - на тот момент единственное место, специально устроенное для публичных гуляний. (Традиционно народные праздничные гуляния проводились также у стен монастырей.)
Важно подчеркнуть особое внимание устроителей к созданию в столице публичного сада у стен Кремля. Общедоступные сады появляются в начале XIX в. и в других городах (губернаторские сады в Минске, Баку, при курортах Кисловодска, Гурзуфа). Главное - возникает понятие "публика", расширяется круг посетителей публичных мест. Для благоустройства Занеглименья, неказисто и беспорядочно застроенного еще до пожара, было решено заключить реку Неглинную в подземную трубу. С экологией и в те времена возникали проблемы: известно, что к концу ХVIII в. эта речка превратилась буквально в сточную канаву для мясных рядов и харчевен, располагавшихся на берегу. Жизнь рядом с рекой, по мнению обер-коменданта Кремля, могла "вызвать вредительную болезнь". Упрятать Неглинку под землю удалось лишь к 1819 г. Работами руководил Осип Иванович Бове, который вообще курировал тогда архитектурную сторону всей застройки Москвы. Земля срытых петровских бастионов пригодилась при выравнивании рельефа окружающего Кремль пространства. Так возникли площади: Воскресенская и Петровская (ныне Театральная).
Наконец приступили к разбивке Александровского сада: его территория была поделена на три части, которые "сдавались" поэтапно. От Воскресенской площади до Троицкой башни тянулся Верхний, самый парадный сад, открытый в 1821 г. Позднее, в 1822 г., появился Средний, самый глубокий (до Боровицкой башни), и, наконец, Нижний, простиравшийся далее до набережной, - в 1823-м. Границами садов служили мосты. Под Троицким мостом устроили арочный проход: полукруглые белокаменные пандусы спускались с моста в Верхний сад, в Средний вели красивые металлические лестницы.
Итак, вернемся в 1821-й год. Торжественное открытие Верхнего сада 30 августа, в день тезоименитства императора Александра, стало большим событием в жизни послепожарной Москвы. По этому поводу в журнале "Отечественные записки" писали, что "по Высочайшей воле" и под надзором "Комиссии для строений" в Москве открыто гулянье между Воскресенских и Троицких ворот. Взорам восхищенной публики открылся первый публичный сад столицы.
Главный вход был устроен с Воскресенской площади. Там установили высокую величественную чугунную ограду с золочеными бронзовыми украшениями (проект Е.Паскаля). По бокам центральных ворот стояло по две пары массивных колонн. Военная символика в оформлении сада должна была напоминать о победоносном завершении Отечественной войны 1812 г. и прославлять Александра: "На четырех столбах у ворот поставлены одноглавые орлы, а на прочих позлащенные секиры". Заметим, что в оформлении ограды не случайно присутствовали имперские атрибуты - столбы в виде ликторских связок - это напоминание о победоносных походах времен Римской империи. (Ликторы - почетные древнеримские стражи при высших должностных лицах; в руке им положено держать связку прутьев, во время военного похода - секиру.) Аналогичные ворота находились на другом конце сада до 1872 г. Сбоку, по оси Большой Никитской в сад вели еще одни ворота с массивными пилонами, ориентированные на Арсенальную башню Кремля (они уничтожены в 1930-х годах). Сквозь низкую решетку, окаймлявшую Александровский сад со стороны Манежа, была хорошо видна зелень. Следует сказать, что нынешняя ограда отлита уже в 1934 г. и упрощенно повторяет старую.
Разумеется, первоначальная планировка сада не сохранилась. В 20-е годы ХIХ в. она была более пейзажной: лужайки, группы кустов и деревьев, по сторонам главной аллеи - дорожки, усыпанные песком. Вот как описал сад очевидец: "По обеим сторонам главной прямой дороги, обсаженной в четыре ряда липами, расположены в английском вкусе цветники и кустарники. <> Два большие пандуза <> обсажены цветами, а в приличных местах поставлены по парапету вазы и статуи. <> Деревья, еще не разросшиеся, не препятствуют одним взглядом обнять все излучистые дорожки, по коим толпятся гуляющие".
Упомянутый "английский" стиль в устройстве парков пришел на смену регулярным "французским" еще в конце ХVIII в. "Английские" пейзажные парки стремились как бы подражать природе, в которой нет прямых линий. Но, разумеется, "природность" была весьма условной, продуманной, выстроенной по законам искусства. Парк или сад воспринимался в контексте общекультурных ассоциаций, отражал особое видение мира. И если решетка и ворота Александровского со своей монументальностью несли печать имперской героики, то эта официозность быстро топилась в "элегическом настрое" самого сада. Впрочем, романтизм был весьма сдержанным - сад как-никак Кремлевский.
Помимо общего руководства, Бове принадлежит авторство некоторых архитектурных украшений сада. Наиболее интересное из них - грот "Руины" (искусственные романтические развалины; мавзолеи вообще были типичной принадлежностью всякого пейзажного парка того времени). Грот является как бы входом в искусственный холм у основания Средней Арсенальной башни. Арка грота выполнена из блоков туфа, чередующихся с кирпичной кладкой; интересно. что туда вкраплены и белокаменные резные детали разобранных после пожара московских зданий. Арку поддерживает колоннада. (Кажется, колоннада призвана создать впечатление того, что древний Кремль покоится на античных развалинах.) Среди остатков первоначального архитектурного оформления, дошедших до нашего времени, сохранилась еще одна романтическая постройка (малопонятное современному посетителю сооружение) - фонтан в виде античного жертвенника.
Бове искал приемы, единые по стилю как для сада, так и для окружавших его классических построек. Ему это вполне удалось. Вот что замечал современник: "По другую сторону за небольшим двором, ограничивающим сад от проезда, виден недавно воздвигнутый колоссальный экзерцицгауз (Манеж, выстроенный к 1818 г. по проекту инженера А.Бетанкура. - И.К.) и длинный ряд обывательских лавок, коих единообразие фасада делает приятную противоположность к разбросанным нерегулярным цветникам"2.
В саду звучала музыка: на верхней площадке холма для гуляющих играл оркестр. Пространство сада оказалось заглубленным по отношению к окружающей территории, что само по себе отделяло уютный зеленый мирок от города. (Может быть, поэтому сад под стенами Кремля, оазис в центре города, и сейчас так любим москвичами?)
Неудивительно, что почти за два столетия своего существования Александровский сад претерпел значительные изменения. Позднее, уже в 1913 г. - в честь 300-летия дома Романовых, - здесь появился весьма маловыразительный четырехгранный обелиск серого гранита (проект С.Власьева). По логике событий после октября 1917 г. монумент следовало бы уничтожить. Но в 1918 г. по указанию В.И.Ленина эмблемы и надписи царского времени были убраны, а на передней плоскости были начертаны имена выдающихся революционеров и мыслителей - Маркса, Энгельса, Либкнехта, Лассаля, Кампанеллы, Фурье, Бакунина, Чернышевского и др. Еще позднее обелиск перенесли в глубь сада. У Кремлевской стены, в передней ее части, в 1967 г. был сооружен простой и величественный мемориал - могила Неизвестного солдата, где горит вечный огонь славы защитникам столицы (скульптор Н.Томский, архитекторы Д.Бурдин и В.Климов). Вдоль Кремлевской стены - ряд блоков из красного гранита; под ними хранится земля шести городов-героев.
Александровский сад всегда привлекал москвичей. Однако еще недавно здесь преобладали "гости столицы": как одна из главных составляющих сад входил в экскурсионные маршруты (наряду с Красной площадью, Царь-пушкой и прочими "символами" Москвы). Дух официозности витал над садом, сакральный характер пространства распространялся и за пределы кремлевских стен. Александровский сад был всегда "вылизан": идеальные изумрудные газоны, множество цветников из тюльпанов, роз и других цветов от весны до осени. Сейчас роскошные клумбы современного дизайна сосредоточены в основном у входа на Манежную площадь. Оценка роли нового торгово-развлекательного комплекса на Манежной - особая проблема. На наш взгляд, новые сооружения несколько заглушили голос сада. Да и сама площадь потеряла свое пространство. (А ведь, если не изменяет память, в начале реконструкции речь шла о подземном торговом комплексе, и была надежда на то, что Манежная сохранит свой облик. Ведь эстетическую ценность представляют не только сами здания, но и ритм застройки исторической части города. И этот уникальный ритм, "разреженный" рисунок города отличен от среднего европейского.) Система просторных площадей вокруг Кремля планировалась еще при Екатерине II. Теперь же с Моховой за лесом фонарных столбиков плохо видны стены Кремля, а от Кремля почти полностью закрыт комплекс классических построек Московского университета. (Бронзовые гуси-лебеди в мозаичных бассейнах, имитирующих Неглинку, были бы уместнее в каком-нибудь пионерлагере, но не у Александровского сада.) Впрочем, нельзя не отметить: комплекс на Манежной притягивает людей. Сюда, к фонтанам и лавочкам, приходят семьями. Стало больше гуляющих и в Александровском саду. Изменился и настрой: в выходные дни можно видеть сидящих и даже лежащих прямо на травке людей. Сад опять обретает свой публичный характер. Может быть, на вершине холма для гуляющих вновь заиграет оркестр? Источник