О&А ФЛОРЕНСКИЕ О ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 300 ЛЕТ
По преданию, Санкт-Петербург начался с орла, который появился в небе над Заячьим островом в тот момент, когда Петр I, воткнув в землю лопату, произнес: «Здесь быть городу!». Характерно, что пернатый герой этого поистине античного знамения был тут же подстрелен и преподнесен императору в качестве трофея. С тех пор живые орлы появлялись в Петербурге все реже, зато в изобилии расплодились орлы искусственные. Там и сям сидящими одно— и двуглавыми хищниками украсились фасады дворцов, триумфальные колонны, фарфоровые сервизы, офицерские каски и чернильные приборы. При большевиках популяция петербургских искусственных орлов сильно сократилась. Безнадежно скомпрометированный российским царизмом и, позднее, германским фашизмом, орел был изъят из обихода и заменен более революционным соколом. Забавно, что «орлиная» тема каким-то чудом сохранилась в советской школьной программе в виде стихотворения Лермонтова «Сижу за решеткой в темнице сырой», рассказа Л. Толстого «Орел» и пионерской песни «Орленок, орленок». Сегодня в Петербурге и его окрестностях вновь наблюдается бурный рост популяции орлов искусственных, а вот живых орлов у нас уцелело так мало, что они занесены в Красную книгу.
Памятник А.С. Пушкину был установлен в садике перед Русским музеем в июне 1957 года к очередному пушкинскому юбилею. Это — одна из лучших работ маститого советского скульптора М. Аникушина, побившего в свое время все мыслимые рекорды по количеству монументов, воздвигнутых им в Ленинграде. Этот памятник представляет собой официальный, можно сказать, «сувенирный» образ великого национального поэта. Рослый, длинноногий и приторно-байронический Пушкин Аникушина, конечно, мало похож на язвительного жилистого коротышку, гуляку и картежника, обремененного большой семьей и долгами, что жил в доме на Мойке, в двух шагах отсюда. В этом смысле гораздо милее и достовернее выглядит другой небольшой и не столь известный петербургский памятник Пушкину работы А. Опекушина (забавно созвучие фамилий скульпторов), поставленный в 1884 году на Пушкинской улице. Маленький понурый поэт, скрестив на груди руки, стоит на непропорционально большом пьедестале посреди маленького сквера, разбитого тогда же садовым мастером Визе. Кстати, мы с Сашей Флоренским живем на углу Пушкинской и Невского, и, таким образом, в отличие от аникушинского опекушинский Пушкин в некотором роде наша собственность.
Поэт Георгий Иванов в очерке «Закат над Петербургом» с брезгливым возмущением вспоминал времена, когда «на Невском, как грибы, вырастали одно за другим «роскошные» здания — настоящие «монстры», вроде магазина Елисеева или дома Зингера». Прошло столетие — и сегодня вышеупомянутые «каменные нечистоты», как язвил, цитируя Пруста, Иванов-эстет, внушают петербуржцам такую же нежную ностальгическую любовь, как и классические здания «Двенадцати коллегий», Адмиралтейства или Кунсткамеры.
Здание магазина и ресторана товарищества «Братьев Елисеевых», построенное В.Барановским в 1903 году, является образцом архитектуры стиля модерн. Снаружи «Елисеевский» смахивает на солидное заводоуправление, а изнутри — на гигантских размеров будуар, где, к тому же, торгуют ветчиной, осетриной и апельсинами. На втором этаже, на месте бывшего ресторана, с 1935 года помещается Театр комедии, которым много лет руководил замечательный режиссер и художник Николай Акимов. Несмотря на то что при советской власти «Елисеевский» имел официальное название «Гастроном № 1», в разговорной речи ленинградцев бытовало исключительно его старое название, точно так же, как в случае с Гороховой, «Сенной», «Перцовым домом» или «Нордом».
Михаил Васильевич Ломоносов — фигура поистине былинная: что-то вроде просвещенного Ильи Муромца или русского Леонардо да Винчи. Любому жителю России со школьных лет знакомо его круглое, слегка бабье лицо с буклями дурацкого кургузого парика. Первый русский физик, химик, металлург, механик и естествоиспытатель, «отец новой русской литературы» и создатель первого отечественного университета, силач, пьяница и драчун, Ломоносов немного опоздал родиться. Живи Михаил Васильевич при боготворимом им Петре I, возможно, его судьба была бы еще более героической и блистательной. При Елизавете же, а особенно при Екатерине, неугомонный «российский Невтон» был вынужден постоянно воевать во славу русской науки с завистливыми и коварными немцами-академиками, за что, бывало, подолгу содержался под караулом и даже целый год оставался без жалованья.
Наш город прочно ассоциируется с образом Ломоносова, который похоронен здесь на кладбище Александро-Невской лавры. Его именем названы Петербургский университет, знаменитый Ленинградский фарфоровый завод, площадь, улица, станция метро, а также город Ораниенбаум.
Новая газета, 26.05.2003.