Альфонс Леонович Шанявский и Московсий городской народный университет

[NADYN]

Альфонс Леонович Шанявский, представитель древней польской аристократии, родился 9 февраля 1837 года. В этой аристократической семье взрослые уделяли большое внимание воспитанию и обучению детей. Главой рода Шанявских в то время, по-видимому, был архиепископ Иосиф Шанявский. В молодости он принимал участие в освободительной борьбе, был активным участником восстания 1794 года. Но к старости стал ретроградом, начальником цензурного комитета, религиозным деятелем, преследовал свободомыслие. Для образования и воспитания мальчиков из рода Шанявских он организовал специальную "коллегию", куда и отдали юного Альфонса. Возможно опыт спартанской жизни в этой коллегии облегчил дальнейшую судьбу этого мальчика.
В 1846 году 9-летний Альфонс был отнят от семьи, вывезен в Россию и помещен в детский кадетский корпус в Туле. После окончания "курса малолетних" Шанявского перевели в Орловский кадетский корпус, а затем в Константиновское военное училище в Петербурге. Альфонс отлично учился. Константиновское училище он окончил первым по успехам в учебе, его имя было занесено на мраморную доску. Из училища Шанявский, как тогда говорили, "вышел в гвардию" в привилегированный Егерский полк. Вскоре он поступил в Академию Генерального штаба, которую окончил в 1861 тоже первым, и также его имя было занесено на мраморную доску.
По окончании Академии он был принят на службу в Генеральный штаб и вскоре произведен в генералы. Отличная учёба, быстрая карьера. Альфонса Шанявского заметил и приветил новый военный министр генерал-фельдмаршал Милютин, который и поручил ему заниматься рекрутским набором. Но вскоре стало ясно, что молодому генералу в сыром Петербурге не жить: туберкулёз, в открытой его форме. Нужно было срочно менять климат. И Шанявский уехал в Восточную Сибирь. Уехал по приглашению, как пишут его биографы, графа Николая Николаевича Муравьёва-Амурского, стремившегося заменить старых сибирских администраторов на талантливую молодёжь.
Однако если Шанявский и был приглашён Муравьёвым, то служить под началом известного генерал-губернатора ему не пришлось: граф Муравьёв-Амурский навсегда покинул Сибирь и вернулся в Санкт-Петербург в 1861 году, когда Альфонс Леонович ещё учился в Академии. Новым генерал-губернатором в это время становится молодой генерал М. Корсаков, и Шанявский, получив должность адъютанта военного округа, оказывается в подчинении помощника генерал-губернатора, другого молодого генерала, поляка Б. Кукеля, известного своими либеральными взглядами. В этой же команде оказалось много таких, чьи имена вошли в историю Сибири. В частности, будущий теоретик анархизма, революционер и учёный-географ Пётр Кропоткин, будущий революционер и учёный-этнограф Николай Ядринский, пол¬ковник К. Н. Педашенко, ставший позднее губернатором Забайкалья.
В 1872 году Альфонс Леонович Шанявский женился на Лидии Алексеевне, дочери начальника Нерчинских заводов Алексея Федоровича и сибирской золотопромышленницы Апполинарии Ивановны Родственных.

Мы не знаем, когда и где произошла первая их встреча, когда состоялось знакомство. Скорее всего, где-то в Иркутске или Чите, где проходил службу Шанявский. Но может, уже в Санкт-Петербурге, куда он вернулся из Сибири спустя десять лет. Есть мнение, что их познакомил Милютин, который помог Лидии Родственной в организации в Петербурге Женских медицинских курсов.
Но радоваться столичной жизни молодым пришлось недолго: в сыром её климате болезнь вновь обострилась, и через три года, оставив службу, 38-летний генерал-майор Шанявский был вынужден уехать не то в Сибирь, как пишут одни его биографы, не то сразу за границу, на лечение, как утверждают другие.
К этому времени на реке Зее, притоке Амура, уже вовсю работали отряды по поиску золота, снаряжённые сибирскими золотопромышленниками - Апполинарией Ивановной Родственной, потомственным почётным гражданином Василием Никитичем Сабашниковым и купцом Иннокентием Колесниковым. В 1874 году они подали заявки на разработку 22 приисков по правым притокам Зеи, и в конце следующего года три их заявки были утверждены.
Через два года компаньоны объявили о создании новой золотопромышленной компании, названной ими Зейской. Сначала эту компанию возглавил, став компаньоном-распорядителем, Василий. Сабашников, наиболее опытный из всех её пайщиков.
В том же 1877 году те же компаньоны и на тех же условиях создали вторую компанию, Верхнезейскую. А два года спустя, когда шла работа по организации ещё одной золотопромышленной компании,. Сабашников умер от инсульта. Компаньоном-распорядителем уже действующих и всех последующих компаний стал вернувшийся из-за границы Шанявский.
И уже Шанявский регистрировал теперь всё новые и новые компании, которые потом в исторических исследованиях фигурируют то под общим названием Зейской, то их называют компаниями Сабашниковых – Шанявских, то каждую по отдельности.
Первой из золотопромышленных компаний, созданных Шанявским, была Моготская.
Шанявский с энтузиазмом взялся за новое для себя дело. Вслед за Моготской появилась Джалонская компания (1883) за ней – Иликанская (1886), затем Соединённая…
Добыча золота принесла Шанявским немалые доходы, значительную часть которых Альфонс Леонович и Лидия Алексеевна жертвовали на просвещение. Жили они в Москве, а в 1882 году Шанявского приняли в состав московского дворянства.
В 1882 году Высшие женские врачебные курсы, за открытие которых боролась Лидия Алексеевна, были закрыты. Около 12 лет супруги Шанявские добивались их открытия. Более ста раз они обращались в разные инстанции. Лишь в 1894, при восшествии на престол Николая II, был открыт Женский медицинский институт, но при условии финансового обеспечения за счет частных средств. Шанявские пожертвовали на это 300 тыс. рублей своих и еще 200 тыс. по завещанию покойного члена своей же золотопромышленной компании П.В.Берга.
Заботились супруги и о просвещении Сибири. На их средства (30 тыс.) была построена гимназия в Благовещенске. Они приобрели 1000 десятин и выделили 1000 рублей на устройство сельскохозяйственной школы в Чите.
От добычи золота на Зее Шанявский отказался в 1903 году, продав все свои прииски.
А через два года болезнь Альфонса Леоновича обострилась настолько, что ни для кого не оставалось сомнений, что жить ему осталось недолго. Уже давно на фоне туберкулёза у Шанявского развилась аневризма аорты, и пульсация аорты привела к прободению грудной клетки. Даже кашель или резкое движение могли стать причиной разрыва главной артерии. И жена окружила больного таким вниманием и уходом, какой только был возможен в сложившийся ситуации.
Сознавая, что осталось жить совсем немного, Шанявский решил должным образом распорядиться своим состоянием. Его мечтой была организация вольного, независимого от властей университета, в который мог поступить каждый, невзирая на национальность, религиозные убеждения или уровень образования. После консультации со специалистами в вопросах образования, он решает пожертвовать большие средства на будущий университет в Москве.
15 сентября будет направлено в Московскую городскую думу заявление Альфонса Леоновича Шанявского, где он просит принять в дар купленный им в 1887 году дом на Арбате для устройства и содержания в нём или из доходов с него Народного университета: : "...В нынешние тяжелые дни нашей общественной жизни, признавая, что одним из скорейших способов ея обновления и оздоровления должно служить широкое распространение просвещения и привлечение симпатии народа к науке и знанию этих источников добра и силы, я желал бы, по-возможности, оказать содействие скорейшему возникновению учреждения, удовлетворяющего потребности высшего образования. Поэтому я прошу Московское городское общественное управление принять от меня, для почина, в дар городу Москве подробно описанное ниже недвижимое имущество, дом с землею для устройства в нем или из доходов с него народного университета..."
25 октября Дума решает «Принять с благодарностью» пожертвование, и на следующий день Альфонс Леонович составляет завещание, по которому всё своё имущество завещает Лидии Алексеевне с тем, чтобы после её смерти оно перешло университету.
Утром 7 ноября 1905 г. пришедший на квартиру Шанявских нотариус заверяет дарственную, а вечером Альфонс Леонович умирает от разрыва аорты.
Однако постановление Городской думы не означало открытия университета. Последовали три года напряженной, нервной борьбы, чтобы началась реализация завещания. Главным лицом в этой борьбе была Лидия Алексеевна. Ей потребовалась не только огромная энергия, но и большой такт и светская дипломатия. Выдающиеся представители российской интеллигенции стремились помочь ей в этом.
Согласно воле Альфонса Леоновича Шанявского, университет должен был открыться ровно через три года после подписания завещания, то есть не позже 3 октября 1908 г., в противном случае все средства должны пойти для Петербургского женского института. Казалось бы, срок вполне достаточный, но российская бюрократия противилась, как могла: министерство народного образования желало взять под свой контроль новый университет, требовало его подотчетности, права ревизии учебных курсов и состава преподавателей. Дело решалось даже в Государственной думе и, в конце концов закончилось благополучно: открытие университета состоялось ровно за один день до "рокового" срока - профессор Фортунатов прочел первую лекцию 2 октября 1908 г.
В Университет принимались лица обоего пола, всех сословий и вероисповеданий с 16 лет, без предъявления каких-либо дипломов. Было два отделения: научно-популярное, дающее общее среднее образование, и академическое, дающее высшее образование по естественно-историческим и общественно-философским наукам. Кроме того, при Университете были курсы дошкольного воспитания, библиотечной работы, внешкольного образования, кооперации.
В первом семестре 1908 года было 400 слушателей. В 1912 - 3600 студентов. В 1915/16 учебном году на академическом отделении лекции читали по 53 предметам: математике, механике, физике, астрономии, неорганической, органической и аналитической химии, кристаллографии, минералогии, геологии, палеонтологии, ботанике, анатомии и физиологии растений, зоологии, физиологии животных, политэкономии, статистике, экономической политике, коммерции, финансам, социологии, общей теории права, истории политических учений, истории русского права, государственному, гражданскому, крестьянскому, уголовному, торговому, административному праву, десять разных курсов по истории, славянской литературе и т.п., английскому, французкому, немецкому языкам.
В качестве профессоров и преподавателей в Университет приглашали на три года лучших специалистов в данном предмете. По истечении этого срока вопрос о продолжении работы преподавателя решался заново.
Занятия в 1908 г. начались в различных помещениях. В сезон 1909/10 г. для занятий был приспособлен бывший Голицинский дворец на Волхонке. Лекции по химии читали в Политехническом музее. Физическая лаборатория была организована в Мертвом переулке. Научно-популярное отделение разместилось в Городском училище на Миусской площади.
В 11 часов утра 21 июля 1911 года на Миусской площади была торжественная закладка собственного здания Университета им. Шанявского.



Сделалось это возможным, в частности, благодаря исключительно щедрому дару - 225 тысячам рублей, - поступившему в 1910 г. с условием, что он идет на строительство университетского здания, обязательно с химической лабораторией при нем, и с тем, чтобы постройка началась весной 1911 г. Дар этот передало Думе "неизвестное лицо", но многие знали, что им была жена Шанявского Лидия Алексеевна, предпочитавшая не афишировать своих благодеяний. Земляные работы на участке, отведенном Думой, где раньше находился склад для камня, действительно начались весной 1911 г., в июне того же года московский градоначальник утвердил проектные чертежи, а 24 июля состоялась закладка здания. Авторами проекта были профессор А. А. Эйхенвальд - он составлял планы здания, проектировал аудитории, научные лаборатории, учебные кабинеты, и архитектор Илларион Александрович Иванов-Шиц - фасад, вестибюль, главную лестницу и фойе.
В октябре 1912 г. занятия начались уже в новом здании. Центральным ядром университета было академическое отделение, на котором слушатели получали основные знания по избранной специальности, а также особые курсы, отвечавшие запросам дня. Кроме того, существовал так называемый "маленький Шанявский", как прозвали подготовительное отделение университета.
Московский университет Шанявского был известен всей стране. Преподавать в нем считали за честь виднейшие ученые, а на студенческих вечерах в его аудиториях выступали известнейшие артисты. "Шанявцы" - так называли себя студенты и выпускники университета - устроили при нем библиотеку, столовую, бюро трудоустройства, общество взаимопомощи, театральное бюро.
Университет Шанявского скоро занял очень заметное место в Москве и в России. Лекции в нем слушали многие выдающиеся уже тогда или в последствии люди (например, Есенин, Анастасия Цветаева, Выгодский, Чаянов и пр.). А среди лекторов были Е.Н.Трубецкой, А.Ф.Кони, Ю.В.Готье, П.П.Блонский и, естественно, члены Попечительского Совета А.Н.Реформатский, М.М.Ковалевский и другие.
В 1911 году в Московском университете произошли студенческие волнения. В соответствии со своим уставом, Университет пользовался автономией. Среди прочего, это означало невозможность без разрешения ректора находиться на территории Университета жандармам и полицейским. Автономия была нарушена, помещения Московского университета были заняты жандармами и казаками. На протест ректора А.А.Мануйлова министр Кассо ответил грубостью. Ректор подал в отставку. С ним вместе подали в отставку проректор М.А.Мензбир и все "основные" профессора и доценты. И Университет Шанявского приютил этих ушедших в отставку ученых.
Университет Шанявского, имевший такие благородные просветительские традиции, работал, жил полной жизнью и приносил пользу России, но большевики его закрыли в 1919 году. В его здании поселился новый хозяин - Коммунистический университет имени Свердлова. Этому пропагандистскому центру руководители большевиков придавали большое значение: многие из них преподавали в нем, а некоторые, в том числе Сталин, Бухарин, Троцкий, выступали перед слушателями. В 1932 г. университет стал называться сельскохозяйственным, потом школой пропагандистов, а с 1939 г. тут поселилась ВПШ, то есть высшая партийная школа, прямой наследник так называемых "ленинских школ" и "коммунистических университетов", подготавливавший партработников для всего мира.



Современный вид здания на Миусской

Естественно, что со временем этим пропагандистским учреждениям здесь стало тесно: участок радом, слева от основного здания, заняли новые просторные помещения, выстроенные в 1934 г., а после войны по 3-й Тверской-Ямской (переименованную сначала в улицу Готвальда, а потом в улицу Чаянова) построили помпезное здание по проекту К. С. Алабяна и В. Я. Брыкина.
Сейчас весь комплекс зданий принадлежит Российскому Государственному Гуманитарному Университету (РГГУ).
Альфонса Леоновича Шанявского похоронили на кладбище Ново-Алексеевского монастыря. Там же в 1921 году в одной могиле с мужем похоронили и Лидию Алексеевну. Известно, что в последние годы жизни она очень сильно нуждалась и практически голодала.
В 1930 г. кладбище было уничтожено вместе с монастырём.
А Альфонс Леонович Шанявский, генерал, вошёл в историю не военными подвигами. И не как золотопромышленник - людям запомнился Народный университет имени Шанявского.

По материалам сайтов:
http://www.istina.religare.ru/article292.html
http://www.bullion.ru/library/shanjavski.htm
http://www.znanie-sila.ru/projects/issue_94.html

И книги С. К. Романюка «По землям московских сел и слобод»

@темы: Persona grata, История

---

Коломенское. Церковь Вознесения Господня

[NADYN]

Гениальная церковь Вознесения в селе Коломенском – один из немногих сохранившихся памятников эпохи Ивана Грозного в Москве. А в градостроительной модели средневекового «Третьего Рима» Коломенское было символом той самой Елеонской горы, на которой совершилось Вознесение Господне.

«За государем»

По преданию, история села Коломенского началась в 1237 году, еще во времена нашествия Батыя. Легенда гласит, что тогда жители городка Коломны бежали от страшного хана из своего разоренного города поближе к Москве и будто бы даже хотели укрыться в стенах Кремля, но он уже был занят москвичами. И тогда беженцы устроили на южной окраине первопрестольной, на высоком берегу Москвы-реки, поселение Коломнинское, названное в память их разрушенного города. Потом оно стало называться просто Коломенское.
Действительно, название села Коломенского произошло от имени города Коломны. А вот происхождение имени самого города как легенды, так и многочисленные версии ученых объясняют иначе. Наиболее вероятно, что это гидроним от реки Коломенки. Или же оно произошло от слова «каменоломня», где добывали тогда строительный камень. Или от слова «колодня», означавшего темницу, где томились в колодках заключенные. Или даже от знатной итальянской фамилии Колонна: якобы ее представитель – Карл Колонна, спасаясь от преследований Римского папы, выпросил у русского государя землю, основал на ней целый город и назвал его своим именем. Обычно же считается, что в основе имени Коломны лежит угро-финское слово «колм», означавшее могильник или кладбище, либо славянское слово «коломень», то есть «соседство», «окрестности» («около»), что вполне подходило и для подмосковной Коломны, и для Коломенского.

Впервые село Коломенское упоминается в 1339 году в духовной грамоте (завещании) князя Ивана Калиты, которую он составил перед очередной поездкой в Орду (никто не знал тогда, с чем князь вернется обратно и вернется ли). В то время Коломенское уже числилось «за государем», то есть значилось вотчинным родовым владением московских князей. Это было поистине райское местечко с заливными лугами и живописными окрестностями, где и расположилась на несколько столетий великокняжеская, а потом и царская летняя резиденция. В том же XIV веке был выстроен первый деревянный княжеский дворец с фасадом, обращенным к Москве-реке.
Князь Димитрий Донской останавливался в Коломенском на отдых с войском, возвращаясь с Куликовской битвы: здесь ликующие москвичи встречали его с почетом, хлебом-солью, «медами и соболями». По легенде, он же тогда и основал здесь благодарственную деревянную церковь во имя святого Георгия Победоносца –покровителя княжеского рода и русского воинства, подле которой захоронили умерших на возвратном пути воинов, раненных на Куликовом поле. По другой версии, эту церковь заложили в честь радостной встречи князя-победителя.
Само же село Коломенское тогда было еще незначительным. Особо полюбил это место Иван III и устроил в нем постоянную резиденцию. И только со времени правления Василия III, любившего здесь «живать» и сыгравшего исключительную роль в судьбе Коломенского, село переживает начало своего расцвета. Августейшие жильцы Коломенского и стали заказчиками его церквей. Особенность Коломенского в том, что его памятники нельзя рассматривать в отдельности. Только все вместе они образуют исторический феномен Коломенского, хранящего много загадок и тайн, запечатлевшего самые судьбоносные и драматические события русской истории.

«И вся красота поднебесная»

Считается, что после деревянного Георгиевского храма здесь появилась и первая каменная церковь – в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи, что в Дьякове, – на высоком холме, отделенном от остального Коломенского глубоким оврагом. (Интересно, что на этом месте в XIX столетии была обнаружена древнейшая на территории Москвы Дьяковская археологическая культура – первобытное поселение времен каменного века.)



Восхитительная Предтеченская церковь, относящаяся к XVI веку и почитаемая архитектурной предшественницей храма Покрова на Рву, что на Красной площади, хранит в себе множество загадок. По традиционному мнению, она была основана Василием III в 1529 году как моленный и обетный храм о рождении наследника, которого великий князь ожидал более 20 лет и ради которого решился на беспримерный в то время шаг – официальный развод с первой женой, Соломонией Сабуровой. Ее насильно постригли в московском Рождественском монастыре, и она, по легенде, прокляла за это и бывшего супруга, и его новый брак, и все его потомство. Но и во втором браке Василия III с Еленой Глинской детей не было несколько лет. Зимой 1528/1529 года состоялась поездка великокняжеской четы по монастырям с молением о даровании наследника, но супруги не получали просимого, пока не обратились в молитвах к преподобному Пафнутию Боровскому.
Моленные храмы святому Иоанну Предтече великий князь Василий III стал строить задолго до рождения у него сына. Их посвящение было связано с тезоименитством Ивана Калиты – родоначальника московских великих князей: так Василий III молился о даровании наследника, которого обещал наречь Иоанном в честь его великого предка. После рождения в 1530 году сына, действительно нареченного Иоанном, храмы святого Иоанна Предтечи строились уже в честь его именин.
Традиционно считается, что в 1529 году Василий III в ознаменование молитвы о сыне построил многопрестольный Предтеченский храм в Коломенском. Главный престол посвящен Иоанну Крестителю, что символизировало желание государя иметь наследника, тезоименитого Ивану Калите. Моление о зачатии выразилось в посвящении одного из приделов праведной Анне – матери Пресвятой Богородицы. Другой придел посвящен апостолу Фоме, сначала не поверившему в Воскресение Христа, что символизировало осознание государем, не имевшего потомства, греховности неверия и сомнений. Посвящение еще одного придела митрополиту Петру, покровителю рода Калиты, знаменовало молитву о ниспослании чуда. Следующий престол был освящен в честь равноапостольных Константина Великого и его матери Елены, что символизировало молитву к небесной покровительнице Елены Глинской.
25 августа 1530 года (ст. ст.), в канун памяти Усекновения главы святого Иоанна Крестителя, родился долгожданный наследник, будущий первый русский царь Иван Грозный. В честь рождения сына Василий III повелел в следующем, 1531-м, году выстроить в Москве несколько Предтеченских храмов, в том числе и знаменитый Иоанновский монастырь на Кулишках. Главным же из этих благодарственных церквей стал храм Вознесения в Коломенском, освященный в 1532 году.
Однако загадки Предтеченского храма на этом только начинаются. Это несомненно памятная церковь, то есть возведенная в ознаменование какого-то события, но какого – теперь историки сомневаются в однозначном ответе. Современные версии ученых делятся на вышеизложенную раннюю – храм был построен как моление Василия III о рождении наследника, и позднюю – храм был построен самим Иоанном Грозным, возлюбившим Коломенское не менее своего отца, и посвящен его небесному покровителю. Он мог появиться в память венчания Иоанна Васильевича на престол в 1547 году, хотя в честь этого события в Москве была выстроена Петроверигская церковь на Маросейке, (венчание состоялось в праздник Поклонения веригам апостола Петра), от которой ныне осталось лишь название Петроверигского переулка. В числе других поводов к возведению Предтеченского храма в Коломенском называют и взятие Казани в 1552 году, и моление о даровании наследника – царевича Иоанна Иоанновича, и благодарение за его рождение, и даже покаяние за его убийство. Еще одно древнее предание гласит, будто Предтеченский храм выстроили те же зодчие Барма и Постник, которые возвели собор Покрова на Рву, что не только опровергает знаменитую легенду об ослеплении мастеров, но и придает ей иное звучание: на вопрос царя, могут ли они выстроить храм лучше, они ответили, что могут – и выстроили новое чудо в Коломенском. (Если только Предтеченский храм действительно был возведен в 1550-х годах.)
Но все же большинство ученых склоняется к традиционной версии о временном приоритете Предтеченской церкви над Вознесенской и о том, что она стала предшественницей Покровского собора, своего рода архитектурным экспериментом, где впервые вокруг центрального храма были объединены несколько придельных церквей. Если же правы сторонники поздней версии, то Предтеченская церковь была домовым храмом семьи Иоанна Грозного, рождение которого столь благодарно ознаменовали храмом Вознесения в Коломенском.



Василий III на гравюре западноевропейского мастера XVI века

Такие же споры ведутся и о причине возведения Вознесенской церкви. Иные считают, что именно она могла быть возведена Василием III не как благодарственный, а как обетный храм (если Предтеченский храм был построен позднее). Другие даже полагают, что Вознесенский храм и вовсе не имел отношения к рождению наследника, а был построен Василием III в благодарность за победу над крымским царевичем Ислам-Гиреем, одержанную в 1528 году. Большинство же склоняется к общепринятой версии, что Вознесенский храм – благодарственный, воздвигнутый после рождения будущего царя, которое сопровождалось знамениями, сильно испугавшими москвичей – грозой с молниями и даже землетрясением.
Вторая линия споров – имя архитектора Вознесенского храма. Одни называют его «неизвестным», но, несомненно, русским мастером. Другие – и их большинство – считают его архитектором итальянского зодчего Петрока Малого, что построил в те же 1530-е годы крепостную стену Китай-города в Москве и дворец Василия III в Коломенском. А раньше коломенский храм Вознесения ошибочно приписывали Алевизу Новому, построившему Архангельский собор в Кремле. Архитектурные элементы и техника Вознесенского храма указывают на знакомство его автора с итальянской архитектурой. Ведь в то время еще продолжались «великие стройки» итальянцев в Москве, где их прозвали «Фрязиными»: не привыкнув к русским морозам, они жаловались на своем языке: «Фре! фре!» – «холодно». Петроку Малому, несмотря на его шедевры, не повезло в России. От «великого мятежа и безгосударствия», начавшегося после смерти Елены Глинской в 1538 году, он бежал в Ливонию, его отправили в Дерпт на суд местного епископа, который решил выдать беглеца московскому князю. Какая судьба его постигла в дальнейшем – неизвестно. Ведь он знал многие тайны московских крепостей, которые русские государи разглашать не хотели.
Для понимания символико-архитектурного феномена Вознесенской церкви Коломенского следует обратиться к канонам градостроительной модели средневековой Москвы, осмыслявшей себя «Третьим Римом», и единственной наследницей Византии, и богоизбранной державой, призванной сохранить Православную Церковь, и центром мирового Православия. Средневековая Москва воспроизводила в своем градостроительстве символы главных христианских цивилизаций – Иерусалима, Константинополя, Рима, преемницей которых ощущала себя, и образ Града Божия из Откровения Иоанна Богослова. Москва осмысленно устраивалась как архитектурно-градостроительная икона Града Божия – Небесного Иерусалима – и уподоблялась во образ Святой Земли, связанной с земной жизнью Господа Иисуса Христа.
В этой градостроительной модели «Третьего Рима» великокняжескому Коломенскому отводилась особая роль – символизировать иерусалимскую Елеонскую гору, на которой совершилось Вознесение Господне. Крупнейший православный исследователь средневековой Москвы М. П. Кудрявцев отмечал, что в Москве, в отличие от Иерусалима, эта градостроительная ось развивалась не на Восток, а на юг – от Кремля в Коломенское через Замоскворечье, которое в свою очередь было образом Гефсиманского сада. И сама архитектура белоснежного, стройного, граненого, как кристалл, коломенского храма, взмывающего в небо на высоком берегу Москвы-реки, символизировала Вознесение Господне.
В соответствии с русской эсхатологической идеей коломенский храм Вознесения был и символом Второго пришествия Христа, которое ожидается там же, на Елеонской горе, где совершилось и Его Вознесение. Москва, устраивавшая себя «Третьим Римом», словно уготавливала пути Господу. Так и получилось, что в Коломенском – символической Елеонской горе Москвы – был построен именно Вознесенский храм, как и в Иерусалиме. Есть версия, что храм в Коломенском отстоит от Кремля на том же расстоянии «дневного пути», как Елеонская гора отстоит от Иерусалима. В средневековые времена ожидание скорого конца света было естественным, и его могли ожидать именно в «Третьем Риме» как последнем и единственном оплоте мирового Православия после того как Россия осуществит свою мессианскую идею. По московской легенде, Господу даже уготовили символическое место в восточной части Вознесенского храма.
Более того, до окончательного сооружения Ивана Великого при Борисе Годунове, именно Вознесенский храм в Коломенском был самым высоким сооружением Москвы: его высота составляла более 60 метров.




Устроение столь символического храма в великокняжеском Коломенском подчеркивало роль московских государей и всего государства Российского как оплота и защиты Православной Церкви согласно идеологии «Третьего Рима». Огромная высота храма обусловила и свободу внутреннего пространства, которое создавало ощущение свободного вознесения и взоров и душ, устремленных к небу.
«Бе же церковь та велми чюдна высотою и красотою и светлостию, такова не бывала прежде сего на Руси», – писал о ней древний летописец. Предназначению Вознесенского храма символизировать богоизбранность России и русскую идею соответствовала новая гениальная архитектура храма, подобно стреле рвущегося к небесам: шатер, положенный в основание храма вместо традиционных крестово-купольных храмов, пришедших к нам из Византии. Это был первый на Руси каменный шатровый храм. В нем выражалась, во-первых, самобытность России как самостоятельной православной цивилизации и, во-вторых, сама символическая идея шатра. Если в крестово-купольных церквях в основе планировке лежит православный крест, внутренние столбы означают опору (столпы) Церкви (оттого на них писали образы святых), а традиционное пятиглавие символизирует Господа Иисуса Христа в окружении четырех апостолов-евангелистов, то в шатровом храме смысл раскрывается иначе. Шатровая сень издревле, еще с ветхозаветных времен, символизировала святость места, над которым она возводилась. В христианской традиции шатровая сень как образ Божественной благодати возводилась над священным местом, символизируя его богохранимость и нисходящую на него благодать Божию. В шатровом церковном зодчестве сень возводилась как над храмом – домом Божиим и его алтарем, так и над молящимися в нем, а в коломенском Вознесенском храме – еще и над членами великокняжеской семьи, и особенно над рожденным по горячим молитвам наследником.
Главное же, шатровый храм в Коломенском был связан с посвящением этого подмосковного храма Господу и Его Вознесению и Его благостной сени, которую Он простер над Россией и Москвой, осмыслявшей себя «Третьим Римом» и «Новым Иерусалимом». Так в русской архитектуре была символически интерпретирована и сень в храме Гроба Господня в Иерусалиме – главном христианском храме вселенной. Одноглавие шатрового храма символизирует Христа как Главу Церкви, а столпообразный шатровый храм словно сам становился столпом Церкви и веры. Шатер храма Вознесения, самобытного и свободного, и вправду возносится в небо, к вечности, вознося души молящихся к Богу.
Одни находят в шатровом храм негативную черту разрыва с традицией и даже «устремление ввысь одинокой, гордой души». Другие, наоборот, видят в нем русскую молитву в камне – новое осмысление вполне традиционных идей без всякого разрыва с ними. Иногда Вознесенский храм сравнивают с мощным деревом, вросшим в землю крепкими корнями, символизирующим райское «древо жизни» и древо великокняжеского рода. Ведь именно великокняжеский заказ породил новую архитектурную форму храма-шатра, с которой потом как с неканоническим явлением боролся патриарх Никон. И если церковь Вознесения в Коломенском была первой из русских каменных шатровых церквей, то сохранилась в Москве и последняя, выстроенная в шатровом стиле до указа патриарха Никона в 1648 году – это храм Рождества Богородицы в Путинках на Малой Дмитровке. Никон, запретив шатровые церкви, повелел вернуться к византийскому крестово-купольному храму и продемонстрировал требуемый образец в соборе 12 Апостолов в Кремле, выстроенном в его патриаршей резиденции. А шатры с тех пор долго возводились только над колокольнями, и лишь с конца XVII века началась новая эра в истории московских шатровых храмов – нарышкинское барокко.
Спорят исследователи и об источниках шатровой архитектуры Вознесенского храма. Одни безоговорочно считают шатер сугубо национальным стилем, родившемся из деревянного русского зодчества, но кто-то усматривает в нем и итальянские, и полоцкие, и даже татарские истоки. Интересно и такое объяснение: по мере увеличения московского населения требовались храмы, которые могли бы вместить больше народу, а внутренние столбы мешали тому, поэтому зодчие старались обойтись без них, возводя первые бесстолпные храмы, где кровля опирается прямо на стены, как, например, церковь святого Трифона в Напрудном.
Вознесенская церковь, которая стала домовой летней церковью великих князей, предназначалась только для членов августейшей семьи (оттого ее внутренние размеры относительно малы) и соединялась крытым переходом с дворцом. Имела она и важное оборонное значение – сторожевой башни, с которой дозорные принимали из Подмосковья «телеграфные» огненные сигналы об опасности. С помощью факелов или зажженной бересты их передавали дальше – в Симонов монастырь и на колокольню Ивана Великого. Ведь именно с юга тогда грозила наибольшая опасность рубежам Москвы – татарские набеги.
В том же XVI веке появилась отдельная колокольня, ставшая звонницей Вознесенского храма.




В ее нижнем ярусе освятили престол во имя святого Георгия Победоносца. По легенде, она построена на месте той деревянной Георгиевской церкви, которую воздвиг еще Димитрий Донской. Есть версия, что возведение этой колокольни началось также при Василии III в честь рождения и тезоименитства его второго сына – Юрия (в крещении Георгия), родившегося в октябре 1533 года. Стройная, стремительная, высокая колокольня словно вторила своей архитектурой Вознесенскому храму.
Освящал поистине чудесный Вознесенский храм епископ Коломенский Вассиан (Топорков), племянник преподобного Иосифа Волоцкого особо близкий ко двору великого князя, который исповедовал и соборовал Василия III на смертном одре и к которому потом Иван Грозный обращался за советом, как управлять государством. После освящения Василий III щедро одарил храм драгоценными сосудами и иконами в богатых ризах, и устроил пир в Коломенском, продолжавшийся три дня. Но уже недалеко было время кончины великого князя. После его смерти в декабре 1533 года Коломенское осталось дожидаться нового хозяина – самого Иоанна Грозного.
Грозный любил Коломенское. По преданию, он построил здесь огромный «увеселительный» дворец и подолгу наслаждался прекрасным видом с галереи Вознесенского храма. Здесь, в Коломенском, он собирал полки перед походом на Казань, здесь ему сообщили о взятии Астрахани, здесь он любил охотиться. Долго ходили легенды о кладах с несметными сокровищами, которые грозный царь якобы вывез из покоренного Новгорода и спрятал их в подземельях под Вознесенской церковью. А главное, возможно именно в Коломенском хранилась его легендарная библиотека. Существовало предание, будто бы Иоанн Грозный наложил проклятие: кто приблизится к его «либерии», тот ослепнет.

Чудеса Коломенские

Начало «бунташного века» было для Коломенского столь же трудным, как и для всей России. Летом 1605 года здесь стояли войска Лжедмитрия I. Всего лишь через год он был убит восставшими москвичами. Самозванца сначала похоронили на Убогих домах при Покровской заставе (ныне улица Таганская), но потом вырыли его тело и сожгли в селе Котлы, что находилось в версте от Коломенского. А в 1606 году здесь расположился лагерем мятежник Иван Болотников, который на волне смуты вел в Москву очередного самозванца, «царевича Петра», якобы сына царя Феодора Иоанновича. Из Коломенского он отправился походом на Москву, но правительственные войска дали бой у самых стен столицы и отбросили Болотникова обратно в Коломенское, где он потерпел осаду «огненными ядрами» и ушел в Калугу.
После своего воцарения Михаил Федорович Романов сразу же повелел устроить в Коломенском новую дворцовую церковь в честь Казанской иконы Богоматери, спасшей Русь от смуты.
Построили ее только при царе Алексее Михайловиче, в 1653 году, и приурочили освящение к памятной дате: под крестом храма было начертано, что он возведен в честь 100-летия взятия Казани.




Именно при «Тишайшем» государе Коломенское переживает свой расцвет: здесь возводится знаменитый деревянный дворец, сказочный терем, названный восьмым чудом света еще Симеоном Полоцким, писавшим: «Красоту его можно есть равняти / Соломоновой прекрасной полате».
Иногда его даже сравнивают с Кносским дворцом на острове Крит. В нем было 270 комнат и три тысячи слюдяных окон, росписью хором заведовал сам Симон Ушаков, а у ворот стояли деревянные львы, покрытые шкурами, вращавшие глазами и грозно рычащие при помощи искусного внутреннего механизма. Еще два таких льва стояли по бокам от царского трона и раскатисто рыкали при приближении к нему послов. Дворец соединялся крытым переходом с новоустроенным домовым Казанским храмом, в котором была своя иерархия молящихся: свита молилась в трапезной, а самые приближенные – в храме перед иконостасом. С ликвидацией дворца в XVIII веке Казанская церковь стала приходским храмом села Коломенского и служба под ее сводами прерывалась лишь в 1941–1942 годах.
Здесь же, в Коломенском, Алексей Михайлович расправился с участниками Медного бунта в июле 1662 года, когда многотысячная толпа москвичей двинулась сюда с требованием выдать бояр-изменников, затеявших губительную реформу, от которой обесценились деньги. Но восставших встретили подоспевшие стрелецкие полки. Здесь существовал и особый «челобитный столб», на который в строго отведенное время клали челобитные царю, хотя иные ученые полагают, что это был столб для солнечных часов, а челобитные клали царю на отдельный, специально для того поставленный стол. Но точно известно, что именно отсюда, из этой царской резиденции пошло выражение «Коломенская верста», как шутливо называют высокого, худого, долговязого человека. Дело в том, что когда проложили великолепную для тех времен царскую дорогу из Москвы в Коломенское, на ней поставили новые, огромные верстовые столбы высоты доселе невиданной, и они запомнились в народе.
Сама живописная панорама Коломенского, природная и рукотворная, была призвана впечатлять как иностранных послов, так и верноподданных, величественностью царской резиденции, символизировать мощь, славу и идею великих государей православного «Третьего Рима» – державы Российской.
По преданию, именно в Коломенском родился Петр I, оттого поэт А. И. Сумароков в стихах высокопарно называл Коломенское «Российским Вифлеемом»:

В тебе величие Российско воссияло;
Младенца, коего ты зрело в пеленах,
Европа видела на городских стенах,
И океан ему под область отдал воды,
Дрожали от него всея земли народы.

Однако таких «легендарных» мест, связанных с появлением на свет Петра Великого, в Москве существует несколько – это еще и Кремль, и Петровско-Разумовское, будто бы получившее свое имя из-за рождения в нем царевича Петра Алексеевича… Большинство историков придерживается мнения, что этот государь родился все же в Кремле, а в Коломенском провел свое детство. Сюда привезли его вместе с братом из бушующей Москвы во время стрелецкого бунта 1682 года, здесь под огромным тенистым дубом он учился грамоте у Никиты Зотова. Здесь же юный Петр жил после ссоры с царевной Софьей, проводил свои маневры, впервые плавал на суденышках по реке до Кремля и Николо-Угрешского монастыря даже в бурную погоду, собирал потешные полки. Он чтил традицию русских государей и, возвращаясь с победой после взятия Азова и Полтавской битвы, останавливался в Коломенском перед торжественным входом в Москву, как когда-то Димитрий Донской. В последний раз Петр навестил Коломенское во время коронации Екатерины I. А вот его дочь, будущая самодержица Елизавета Петровна, действительно появилась на свет в Коломенском. На всю жизнь она запомнила дивные фрукты из коломенских садов, так что частенько повелевала доставлять ей их в Петербург. Чтобы сохранить ягодки свежими, их обильно пересыпали зерном.
Императоры не сразу отказались от «дедовского» Коломенского. Екатерина II сначала очень полюбила это «царское село Москвы», даже приказала разобрать чудо-дворец Алексея Михайловича и построила новый Екатерининский дворец о четырех этажах, в котором написала свой знаменитый наказ для депутатов Уложенной комиссии.



Деревянный дворец в Коломенском. Гравюра Гильфердинга, 1780 г.

Здесь она жила с внуками Александром и Константином. По легенде, они однажды тайком устроили дуэль в глубоком овраге Коломенского. Будущий император Александр Павлович, как и его великий предок, тоже учился здесь грамоте, только под кедром – так, по традиции, летом на приволье учили царских детей. Потом Екатерине II прискучило, по ее выражению, «карабкаться на горы наподобие козы», и во время одной такой пешей прогулки в Коломенском государыня присмотрела себе соседнее владение Черная Грязь, принадлежавшее тогда князю Кантемиру. Екатерина купила Черную Грязь и переименовала ее в Царицыно. А ее дворец в Коломенском в 1812 году заняли французы и разорили его. Именитый архитектор Евграф Тюрин построил новый Александровский дворец, который упразднили за ветхостью в конце XIX века, и царская резиденция здесь больше не возобновлялась.
А еще славилось Коломенское своими чудесными родниками. Старинная легенда гласит, что будто бы по дну оврага в Коломенском Георгий Победоносец гнался на коне за змием. Копыта коня ударяли о землю и под ними чудесно открывались родники с чистой водой, исцеляющей и глазные, и почечные болезни и особенно бесплодие у женщин. Говорят, будто бы здесь исцелилась одна из жен Грозного… И с тех пор женщины молились в Коломенском о даровании потомства. Один такой родник рядом с Вознесенской церковью назван «Кадочкой»: в срубе над ним раньше стояла деревянная кадка, из которой целительную воду москвичи разбирали ведрами – и всем хватало.
Главный удар Коломенское испытало после переноса столицы в Петербург. Со временем изменилась жизнь Коломенского: сказывалось забвение императорами старой московской резиденции. Не миновал его и дух дореволюционного капитализма, когда великолепные фруктовые сады стали сдавать в аренду, землю готовили к нарезке для дачных участков, а территорию усадьбы отдали под народные гуляния и увеселительные медвежьи бои.
И лишь Вознесенская церковь оставалась местом паломничества, продолжая изумлять увидевших ее. Композитор Гектор Берлиоз вспоминал, что потрясение, испытанное от Вознесенской церкви, затмило впечатления от Миланского и Страсбургского соборов. «Ничто меня так не поразило в жизни, как памятник древнерусского зодчества в Коломенском… Тут предо мною предстала красота целого. Во мне все дрогнуло. Эта была таинственная тишина, гармония красоты законченных форм… Я видел стремление ввысь, и я долго стоял ошеломленным».
Что-то великое, чудесное, долгожданное должно было произойти под сводами этого храма. История действительно уготовила этой церкви высочайшую миссию, и чудо Божие осенило Коломенское. Здесь встретили грядущую революцию чудесным явлением Державной иконы Божией Матери, случившимся в тот страшный для России день 2/15 марта 1917 года, когда государь отрекся от престола. Первый духовный отпор черной године русской истории был дан именно здесь, в коломенской церкви Вознесения.
История явления хорошо известна: в феврале 1917 года, накануне трагических событий, крестьянка Евдокия Адрианова из соседнего с Коломенским села увидела два чудесных сна. В первом она стояла на горе и слышала голос, молвивший: «Село Коломенское, икона большая, черная, взять и сделать eе красную, затем помолиться и попросить ея».




Богобоязненная крестьянка оробела и стала просить разъяснить неведомое сновидение. Через несколько дней ей был второй сон: она увидела белую церковь, вошла и узрела восседавшую в ней Величественную Женщину, в Которой она сердцем узнала Пресвятую Богородицу, хотя и не видела Ее лика. Сопоставив два сна и причастившись, она отправилась в Коломенское и увидела ту самую белую церковь, что приснилась ей. Священник Вознесенской церкви отец Николай Лихачев, выслушав ее, отправился с ней на поиски образа, но нашли его только, когда решили спуститься в подклет и посмотреть хранившиеся там иконы. Когда обнаружили самую большую, почерневшую от пыли икону и осторожно промыли ее, открылся Державный образ Богоматери, знаменовавший, что власть в России перешла в руки Самой Царицы Небесной.
До правления большевиков-богоборцев оставалось несколько месяцев, известие о чудесном явлении иконы облетело Россию. Толпы богомольцев стекались в Коломенское на поклонение чудотворному образу, от которого начались первые исцеления, затем икону привезли в Марфо-Мариинскую обитель к святой Елисавете Феодоровне. Потом ее возили по другим церквям, и лишь по воскресным дням она оставалась в Коломенском.
Есть версия, что этот образ раньше принадлежал Вознесенскому женскому монастырю в Московском Кремле – Стародевичьему. Перед нашествием Наполеона все ценное из Кремля прятали, отправляли в эвакуацию, и Державную икону решили укрыть в Коломенском, где она Божиим Промыслом пробыла до самого 1917 года. После революции и закрытия Вознесенского храма икону передали в соседний Георгиевский храм, а после его закрытия – в запасники Государственного Исторического музея. Лишь 27 июля 1990 года Державная икона вернулась в Коломенское, в действовавший тогда Казанский храм. Тысячи людей под проливным дождем ожидали святыню в Коломенском… А когда икона прибыла – засияло солнце и в его лучах образ вернулся в храм. Предание связывало возвращение чудотворного образа с освобождением от воинствующего атеизма и спасением России от богоборчества. На следующий же год СССР окончил свое существование вместе с падением власти КПСС.
Радостной вехой в истории поистине богохранимого Коломенского стало назначение директором в организованный здесь музей Петра Дмитриевича Барановского, который и стал его настоящим создателем. В первые годы революции на территории Коломенского уже расположился колхоз «Огородный гигант». Все церкви, кроме Казанской, закрылись в 1920-х годах. Барановскому пришлось спасать не только Коломенское, но и старую Россию. Он ездил по стране и собирал ценнейшие памятники, уберегая их от гибели, забирал все самое ценное из церквей, предназначенных к сносу, а штат Коломенского музея тогда состоял из четырех человек, включая сторожа. Так здесь оказались спасенные памятники деревянной русской архитектуры XVII века: медоварня из села Преображенского, воротная башня из Николо-Карельского монастыря и даже домик Петра I из Архангельска. По воспоминаниям сотрудников музея, сам Барановский не раз поднимался по веревке на купол Вознесенской церкви, а однажды сорвался и упал на землю, но «отлежался».
Барановский противился и активным розыскам «либерии» Ивана Грозного. Эти поиски усилились после революции, и археологи-искатели имели на то правительственное разрешение. Таинственную библиотеку тогда искали повсюду, где она только могла предположительно быть, – и в Кремле, и в Александровой слободе, и подле храма Христа Спасителя, и в Коломенском… Здесь раскопки велись под Вознесенской и Предтеченской церквями: эти подземелья объявлялись районом поиска потому, что, дескать, только глубоко под землей библиотеку могли надежно спрятать от пожаров. Барановский, отличавшийся твердым и резким характером, в свою очередь обращался к властям с требованием запретить розыски правительственным же решением, ибо требуемые земляные работы угрожали ценнейшим памятникам архитектуры и сами по себе были безуспешными.
Ныне Вознесенская церковь находится в совместном владении Коломенского музея и патриаршего подворья, основанного здесь в 1994 году. Через два года после создания подворья Вознесенский храм был включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.



Источник

@темы: Архитектура Москвы, История

---

Церковь Варвары на Варварке

[NADYN]

Московская церковь св. великомученицы Варвары находится близ Кремля на одноименной улице Китай-города, Варварке. Храм построил в 1514 году сам итальянский архитектор Алевиз Фрязин, построивший кремлевский Архангельский собор. В церкви хранился чудотворный образ св. Варвары Великомученицы, прославившийся во времена Ивана Грозного. В советское время с 1933 года улица носила имя Степана Разина - именно этой дорогой в июне 1671 года его везли на казнь к Васильевскому спуску.
А еще раньше, в 1380 году по этой дороге возвращался в Кремль Дмитрий Донской с битвы на Куликовом поле. В честь славной победы над Мамаем повелел князь основать здесь церковь Всех Святых на Кулишках, отчего эта улица до постройки в самом начале XVI века Варварской церкви называлась еще Всехсвятской.
Варвара, святая мученица III - IV веков нашей эры, была дочерью знатного и богатого Диоскора из финикийского города Илиополя. Во время гонений на христианство она приняла святое крещение и была за это посажена под стражу собственным отцом. Затем Диоскор и вовсе выдал дочь правителю города Мартиану. Св. Варвару заточили в темницу и жестоко пытали, но сам Спаситель явился ей ночью и уврачевал раны. Раз Варвару вывели на улицу, и из собравшейся толпы одна христианка по имени Иулиания во весь голос стала обличать мучителей. Ее схватили и обезглавили вместе с Варварой в 306 году.

Как и Параскева Пятница, св. Варвара почиталась в Москве как покровительница торговли, поэтому ее церковь возвели в самом сердце московского торгового посада. Еще с глубокой древности здесь, около кремлевской восточной стены, селились ремесленники и купцы и прямо у Кремля кипела оживленная торговля.
На главной площади города разместился тогда самый крупный в первопрестольной торг, и от него эта площадь поначалу так и называлась Торговой. Только в XIX веке, сменив еще несколько названий (Троицкая, Пожарная), она стала официально именоваться Красной.
А уже в 1534-1538 г.г., через 20 лет после возведения здесь первой Варварской церкви, повелением матери Ивана Грозного, великой княгини Елены Глинской весь московский торговый посад обнесли каменной крепостной стеной Китай-города, также по проекту итальянского мастера Петрока Малого, построившего в Кремле Успенскую звонницу.
Предполагают, что столь необычное для московского языка название - "Китай-город" - произошло от связок - жердей, называвшихся кит, использовавшихся при строительстве стены. Другая версия связывает название "Китай" со словом "средний", то есть расположенный между Кремлем и Белым городом.
В стене были проездные ворота, названные по главным улицам Китай-города, на которые они вели: Никольские, Ильинские, Варварские - а те в свою очередь были названы по стоявшим на них церквям. Именно у Варварской башни вспыхнуло известное московское восстание во время страшной эпидемии чумы 1771 года.
В далекую старину здесь, в торговом Китай-городе, стояли дома знатных и богатых, и даже высочайших лиц Московского государства - именно на Варварке находились палаты бояр Романовых.



Палаты бояр Романовых на Варварке в Москве. Кон. XV — XVII вв.

С середины XIX века Китай-город стал только деловой частью города, чем-то вроде московского Сити. Здесь выросли здания магазинов и банков, вытеснив почти все жилые дома. И днем в Китай-городе, как и в наши дни, кипела деловая жизнь, а с приходом вечера этот уголок в самом центре Москвы становился пустынным и тихим.
Но "городом в городе" Китай-город стал с самого начала своего появления именно благодаря торговле и своей собственно торговой специализации. На территории между Варваркой и Москворецкой набережной, в том числе и на месте гостинцы "Россия", находилось древнее Зарядье, означавшее "за торговыми рядами", которые в огромном множестве стояли в Китай-городе вплоть до Тверской улицы, включая знаменитый Охотный ряд.
Здесь, в Зарядье, согласно научным изысканиям историка Москвы Петра Сытина, находилась первая известная в Москве улица по имени Великая, которая появилась еще в 1468 году. И здесь же, в древнем Зарядье жили богатые торговые люди, или, как их называли в старину, гости - т.е. купцы, занимавшиеся иностранной или оптовой торговлей.



Варварские ворота Китай-города

Именно такие гости, богатые сурожане с колоритными старорусскими именами-прозвищами Василий Бобер, Федор Вепрь и Юшка Урвихвостов (говорили, что это были родные братья) просили построить на посаде храм св. Варвары и дали на него средства. И на правой стороне улицы от Кремля в 1514 году сам итальянский архитектор Алевиз Фрязин, построивший кремлевский Архангельский собор, возвел каменную церковь св. Варвары. Эта посадская церковь под кремлевскими стенами строилась с явным участием и одобрением московской власти, следившей за своим посадом.
Купец Юшка, кстати, надолго остался в памяти Москвы: именно его имя до самой революции носил один из китай-городских переулков - Юшков, ныне Никольский, где стоит известный храм Николая Чудотворца "Красный звон".
Вскоре Варварская церковь стала одной из самых чтимых в Москве. Расположение ее в ту далекую старину указывалось как "за торгом, против Панского двора" - где стоял Панский двор с жившими в нем поляками, или по другой, недостоверной версии, - там, где проживали просто богатые люди.
В церкви хранился чудотворный образ св. Варвары Великомученицы, прославившийся во времена Ивана Грозного. Церковь стала сенью всей торговли Китай-города. Более древняя церковь св. Параскевы Пятницы находилась за его пределами, и значит, Варварскую церковь построили только для кремлевского посада, заимевшего свой собственный посадский храм. Позднее близ Гостиного Двора была построена китай-городская церковь Параскевы Пятницы, но ее разобрали задолго до революции.
Первоначально на Торгу стояли длинные деревянные ряды, каждый для особого товара. Названия некоторых из них до сих пор сохранились в именах китайгородских переулков - Рыбный, Ветошный... А были тут и серебряный, и медный, и квасной, и лапотный, и даже иконный ряды. Кстати, иконы в Москве никогда не продавали - это считалось святотатством, - а только "выменивали" и не торговались о цене. Если же приобретавший икону считал назначенную цену слишком высокой для обмена, то хозяин говорил ему, что это - "божеская" цена.
В первой половине XVI века царь решил как-то упорядочить торговлю, которая раскинулась почти что под его окнами, и приказал построить особое здание, чтобы перевести лавки под крышу.
В 1547 году на месте древних торговых рядов между Ильинкой и Варваркой был построен знаменитый Гостиный двор - далекий предок современного Гостиного Двора и ГУМа, с названием, произошедшим от слова "гость". Частью этого огромного двора были будущие Верхние и Нижние Торговые ряды, в конце XIX века объединенные в единый торговый комплекс (в советское время - ГУМ). Только для Нижних рядов было построено отдельное здание. (В 1626 году Гостиный двор сгорел и был выстроен заново, получив название Нового Гостиного двора, еще перестроенный царем Алексеем Михайловичем).
А вскоре рядом с церковью появился и Английский двор (дом №4) - одно из древнейших гражданских сооружений Москвы, дожившее до наших дней.



Установив в 1552 году торговые отношения с Англией, Иван Грозный пожаловал эти старинные палаты английским купцам. Через сто лет, по указу Алексея Михайловича, возмущенного казнью английского короля Карла I во время Английской революции ("короля своего Карла до смерти убили"), купцы покинули Россию, и Петр I открыл здесь "цифирную" (математическую школу).
Около церкви в старину располагался еще судебный приказ, где учиняли дознание. Отсюда сложилась поговорка "Идти к Варваре на расправу".
В конце XVIII века алевизовская церковь св. Варвары была разобрана, потому что митрополит Платон (Левшин) считал ее недостаточно красивой и "нимало благолепию на таком особливо месте не соответствующей". К тому же в 1730-х годах в ней случился пожар, хотя она после этого была возобновлена императрицей Анной Иоанновной и вновь освящена.
О строительстве новой красивой церкви еще просили майор артиллерии И. Барышников и московский купец 1 гильдии Н. Самгин - их тяжелобольные жены чудесно исцелились от мощей св. Варвары. Они же и дали средства на ее постройку.
И тогда архитектор Родион Казаков, однофамилец и ученик прославленного московского мастера, возвел прекрасное здание Варварской церкви в стиле классицизма, сохранившееся до нашего времени. (Среди работ Родиона Казакова, много строившего в Москве, можно еще назвать дивную церковь Мартина Исповедника в Таганке и усадьбу Баташовых на Яузской улице, где сейчас находится 23-я городская больница.)
Новая церковь вышла настолько изящной, что этому храму стали подражать в других постройках. Так, один помещик построил в своем селе Михалеве точную копию Варварской церкви.
Тогда же, на рубеже XVIII - XIX столетий, был перестроен в современном виде и Гостиный двор. Архитектор Джакомо Кваренги, строивший Гостиный Двор на Невском проспекте в Санкт-Петербурге, получил заказ на постройку в Москве точь-в-точь такого же здания, по образцу столичного.
После пожара 1812 года Гостиный двор был отреставрирован и перестроен архитектором О. Бове. Вместе древних торговых рядов здесь появились линии с торговыми лавками. Поначалу еще Уложением 1649 года в Гостином дворе вели только оптовую торговлю, оставляя розничную для торговых рядов.



Московский Гостиный двор под сенью святой Варвары прославился в первопрестольной еще тем, что подарил городу знаменитое выражение "остатки сладки", а также опыт оптовой распродажи товаров по сниженным ценам. Было это так. Однажды торговец Ножевой линии Гостиного двора шел в конце трудового дня по улице, и его остановил разносчик с изюмом: "Купите, сударь, остатки, дешево отдам для вечера". Изюм тому был не нужен, но разносчик не отставал и уговаривал: "Возьмите, сударь, остатки ведь! Дешево и сердито!" Тот не выдержал и повернулся к нему: "Ну, показывай свой остаток!". Однако остатков изюма оказалось много - 7 фунтов (около 3,5 кг). "Что ж, остаток, как и положено быть остатку!" - оправдывался продавец. А покупателя вдруг осенила гениальная догадка о продаже дешевых остатков: "Продажа остатков таких-то товаров по самым дешевым ценам". От покупателей не было отбою... Отсюда и пошла поговорка - "остатки сладки", видимо с намеком на вкус того самого изюма.
Потом эта практика вошла в официально установленное правило - устраивать подобную распродажу остатков товаров оптом в первый день недели после Пасхи - на Фомин Понедельник. Скоро коммерческое открытие Китай-города охватило всю Москву. "Остаточной" лихорадкой заболели даже шикарные французские магазины Кузнецкого моста. Один торговец и вовсе выдумал торговать "литературными остатками", устроив... распродажу книг в своей лавке по сниженным ценам. Над ним хорошо посмеялись...
Вообще китайгородские купцы обладали большим чувством юмора, и многие их шутки остались в памяти старой Москвы. Объектом таких невинных развлечений были в основном покупатели. Так, приметив в толпе любителя поторговаться, купец из суконной лавки отправлял к другим продавцам посыльного мальчишку с вопросом: "Краснить или зеленить будем?". Допустим, сговаривались "краснить". Ни о чем не подозревающий покупатель входит в лавку и просит показать материал серого цвета - жене на платье. Купец с добродушной улыбкой раскидывает перед ним рулон красной ткани и долго расхваливает ее глубокий серый цвет. Разозлившись на выжившего из ума продавца, бедолага отправляется во вторую лавку, в третью... Везде повторяется та же история. В итоге покупатель в ужасе убегает, решив, что у него проблемы со зрением, а то и еще похуже - с головой.
В 70-80-е годы в Москве были только булочные, овощные и табачные продовольственные магазины, и поэтому за каждой мелочью приходилось посылать в "город", то есть в Гостиный двор. Перед лавками Гостиного двора стояли мальчики - зазывалы, которые приглашали зайти внутрь. Отовсюду раздавались их крики: "Вакса, личная помада, духи "Сирень" - прямо из сада!" или "Сходно продаем, премию в сувенир даем!". Купцы Гостиного двора часто посылали своих мальчиков за покупателями и на Красную площадь, вручив им образец товара, например, пару сапог. Такие мальчики (а часто и зашедшие оттуда покупатели) назывались "площадными".
Здесь же на Варварке, были не только торговые, но и питейные заведения. На углу с нынешним Никольским переулком стоял, судя по названию, старинный питейный дом "Ветошная истерия", искаженное от латинского слова "аустерия" - так при Петре называли трактиры, гостиницы и питейные дома. "Ветошный" же исходило от Ветошного ряда, где торговали поношенными вещами, отчего и одни из переулков Китай-города до сих пор называется Ветошным.
По поводу обилия подобных увеселений появилась забавная песенка "Как на улице Варваринской спит Касьян, мужик камаринский". Хотя не только в кабаки ходил на Варварку развлекаться китай-городский люд. О том гласит милейшая старомосковская частушка:

Шел я улицей Варваркою
Со знакомою кухаркою,
По причини воскресеньица
Завернул я в заведеньице,
Заказал чайку две парочки
Для себя и для кухарочки.



Прянишников И. М. Шутники. Гостинный двор в Москве. 1865

"Заведениями" назывались и обычные трактиры, где посетителям предлагали чай в двух больших чайниках - для кипятка и для заварки. Один из самых известных московских трактиров - знаменитый Трактир Бубнова стоял в том же Ветошном переулке.
А перед Варварской башней Китай-города прежде находился водозаборный фонтан, где водовозы наполняли свои бочки. Этот фонтан поставлял воду всей Москве, и долгое время использовался в ней в качестве водопровода.
Храм св. Варвары был закрыт в советское время и частично разрушен - сломан верх колокольни и снесена глава с крестом. Внутри сначала устроили склад, а потом здание храма отдали под конторские учреждения. В 1920-х годах 20 века снесли и почти всю стену Китай-города, и все Зарядье, на месте которого построили гостиницу "Россия".
История пощадила только Варварскую церковь. Она уцелела как памятник архитектуры и как определенная архитектурная доминанта улицы. Впоследствии в ней помещалось отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, и проводились краеведческие выставки.
В 1991 году церковь св. Варвары возвращена верующим.

Источник

@темы: Архитектура Москвы, История

---

Дом Пашкова

[NADYN]

"На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло. Снизу их никто не мог видеть, но им самим город был виден почти весь. Они молчали, перекидываясь изредка короткими фразами. Что-то заставило Воланда повернуться к круглой башне на крыше, что была у него за спиной."
(c) М.Булгаков, "Мастер и Маргарита"



Дом Пашкова — одно из самых знаменитых классицистических зданий Москвы, принадлежащее Российской государственной библиотеке.
Волшебным замком назвал этот дом немецкий путешественник XVIII в. И. Рихтер. Не удивительно: на Ваганьковском холме, что против Кремля, недалеко от Каменного моста, возвышается белый дом из сказки. И не просто дом - дворец. Парадный вход в усадьбу - через украшенные лепниной ворота со стороны Староваганьковского переулка. На Моховую улицу смотрит фасад, устремленный вверх четырехколонный портик дворца, вазы над ним. Венчает здание беседка-бельведер. Все здание кажется ажурным, легким, парящим над Москвой. По склону холма перед фасадом за дивной чугунной оградой разбит сад. В нем - два каменных бассейна. Между ними - фонтан, редкие иноземные птицы (китайские гуси, попугаи разных пород, белые и пестрые павлины) гуляют на свободе либо пребывают в дорогих клетках. Перед домом и садом любили постоять горожане. Особенно много собиралось здесь московского люда по воскресеньям и праздникам. А какая тут была иллюминация, особенно при коронационных торжествах! Иногда в саду играли собственные крепостные музыканты. Бывали в "замке" и театральные представления.

Пашков дом, так еще называли это архитектурное чудо, был построен по заказу отставного капитан-поручика лейб-гвардии Семеновского полка, сына денщика Петра Великого Петра Егоровича Пашкова, купившего дорогую землю вблизи Кремля, в 1784-1786/1787 гг. Споры по поводу зодчего, построившего дворец на Ваганьковском холме, велись издавна, так как документов, подтверждающих авторство, не сохранилось. Но большинство специалистов склоняется к тому, что автором этого чуда был знаменитый русский зодчий Василий Иванович Баженов, воспитанник Славяно-греко-латинской академии, университетского пансиона, член Академий художеств в Болонье и Флоренции, академик, а затем вице-президент Петербургской академии художеств.
Но письменных свидетельств не сохранилось, и единственное, что доказывает принадлежность его Баженову, это устная традиция и архитектурная баженовская манера.



Ж. Делабарт. «Пашков дом», литография, XVIII в.

В 1812 г. во время московского пожара дом сильно пострадал. Все интерьеры баженовского строения выгорели. Восстанавливали дом уже архитекторы О.И. Бове, И.Т. Таманский, С.И. Мельников. Большие деньги, хотя строение тогда было частным, выделила на его восстановление казна, ибо дворец был лицом Первопрестольной, ее гордостью, ее красой. Внешний вид дома после пожара изменений практически не претерпел.
Первый владелиц дома умер бездетным. Жена ненадолго пережила супруга. Все владения Петра Егоровича перешли к его двоюродному брату Александру Ильичу Пашкову, который расширял и украшал дом. С 1831 г. последней владелицей дома была внучка Александра Ильича Пашкова, по мужу Полтавцева.
В 1839 г. Пашков дом, по высочайшему повелению, был приобретен для Университетского дворянского института, а с 1852 г. в Пашковом доме помещалась Московская 4-я гимназия, которая находилась в ведении попечителя Московского учебного округа.
В 1861 г. здание перешло к Московскому публичному и Румянцевскому музею.
Пашков дом поддерживался, реконструировался, перестраивался на протяжении всей своей музейно истории. Среди архитекторов, внесших свой вклад в поддержание и перестройку интерьеров дома Пашкова можно назвать имена Н.В. Дмитриева, К.К. Рахау, Л. В. Даля (сына создателя «Толкового словаря живого великорусского языка»), Н. В. Н.Л. Шевякова.



Вот пример хозяйского отношения руководства Музеев к доверенному богатству и одновременно горячего, щедрого отклика жителей Москвы на призыв о помощи. Директор музеев В.А. Дашков, обеспокоенный крайне обветшалым состоянием их зданий, в 1870 г. писал министру народного просвещения, что средств, отпущенных министерством (7226 рублей 50 копеек) для исправления этого положения явно недостаточно, и что ввиду этого он "вынужден был по недостатку каких-либо денежных средств обратиться к частному содействию в лице купца Захарова". И Захаров не только помог реставрировать внешний вид Пашкова дома, но и создал кабинет при хранилище рукописей, построил помещение для канцелярии, квартиру смотрителя музеев и казарму для служителей. И все это своими материалами и мастерами. По представлению директора музеев император пожаловал Алексею Захарову золотую медаль с надписью "За усердие".
Флигели Пашкова дома были построены позже самого дома. В левом флигеле в 1860-е гг., в нижнем этаже со Знаменки находилось минералогическое отделение Музеев и некоторые запасные помещения. На среднем этаже над парадной лестницей помещалась библиотека. Над минералогическим отделением и запасными помещениями располагалось отделение этнографическое.
В 1870-е-1880-е гг. на месте минералогического отделения был расположен читальный зал, в котором сначала было 80 мест, потом, после перестроек зал был расширен сначала до 120 мест, а потом до 180.
После открытия в 1915 г. нового двухсветного читального зала на 300 мест (позже зал был расширен за счет использования антресолей до 500 мест) в центральном здании Пашкова дома, на месте прежнего читального зала расположилось книгохранилище. В 1914 и 1926 гг. строятся книгохранилища. В 1914 г. пристраивается здание картинной галереи с «Ивановским залом» (Александр II в 1861 г. подарил Музеям картину А.А. Иванова "Явление Христа народу". В 1916-1919 гг. выстраивается и оборудуется Кабинет Л.Н. Толстого (архитектор В.А. Веснин).
В 1921 г., в связи с поступлением в Музей после революции более четырехсот личных библиотек, реквизированных властью, все отделы музея были выведены из Пашкова дома. В нем осталась только библиотека музея, переименованная и преобразованная в знаменитую Публичную библиотеку имени. В. И. Ленина, а само здание было отведено под отдел редких рукописей.
В 1925-1927 гг. проводилась реставрация реставрации Пашкова дома, в которой приняли участие архитекторы и художники А.В. Щусев, И.П. Машков, И.И. Рерберг, Е.В. Шервинский. А в 1930-х годах архитектором М. Долгановом была сооружена ныне существующая знаменитая монументальная лестница, спускающаяся к Моховой.



Увы, также при расширении Моховой была снесена ограда дома и вырублен сад, когда-то так восхитивший Рихтера.
В 1986 при стоительстве станции метро «Боровицкая» осел фундамент дома Пашкова, потрескались его перекрытия и здание оказалось на грани разрушения. Все отделы Ленинки вынуждены были освободить здание.
Реконструкция из-за постоянной нехватки средств затянулась до 2007 года.

По материалам сайтов:
http://leninka.ru/?f=130
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D1%88%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%B4%D0%BE%D0%BC
http://www.retromoscow.narod.ru/moscow_back-to-the-future_008.html

@темы: Архитектура Москвы, История

---

"Червонные валеты" и дом московского генерал-губернатора

[NADYN]

Дело о «червонных валетах» - одно из самых знаменитых в дореволюционной России.
Клуб "Червонных валетов"... Так якобы по названию французского романа Понсон дю Террайля о похождениях разбойника Рокамболя наименовал преступное сообщество один из его руководителей Павел Шпейер. Документального подтверждения этому нет, но то, что выражение "червонные валеты" после громкого суда над мошенниками в феврале 1877 года стало почти что крылатым.
Это неформальное объединение любителей авантюр на три четверти состояла из молодых людей, принадлежащих к высшим слоям общества, а проделки «червонных валетов» были столь ловкими и остроумными, что в газетах о них писали с едва скрываемым восхищением.
После одной из особенно дерзких выходок «Клуба червонных валетов» князь Долгорукий, возмущённый бессилием московской полиции, в сердцах воскликнул: «Изловлю и законопачу!» Когда этот грозный рык московского генерал губернатора достиг ушей «червонных валетов», предерзкие мошенники, расценив угрозу генерал губернатора как вызов, «подняли перчатку».



Об их ответной афёре писали многие, начиная с Гиляровского, вкратце пересказавшего историю продажи «червонными валетами» дома самого генерал губернатора англичанам.

По воспоминаниям современников, допущенных к московским тайнам, для нанесения удара «дерзнувшему им грозить» генерал губернатору «червонные валеты» разделились на три группы. Одна команда занялась устройством фиктивной нотариальной конторы близ Охотного Ряда. Вторая группа мошенников свела близкое знакомство с несколькими англичанами, приехавшими в Россию для ведения торговли. Многие «червонные валеты» служили в различных финансовых учреждениях Москвы и занимались вполне легальной коммерцией, так что общие темы для разговоров нашлись. Новые знакомые англичан, эти русские коммерсанты, в короткий срок совершенно очаровали сынов туманного Альбиона своим хлебосольством, весельем и деловой хваткой. Поэтому, когда русские повели между собой разговоры о продающемся совсем задёшево огромном доме на Тверской улице, англичане, конечно же, заинтересовались. Им объяснили, что владелец дома, отпрыск древнего рода, в данный момент крайне нуждается в наличных деньгах и потому готов продать свою городскую усадьбу за сравнительно небольшие деньги. Наличные нужны ему очень спешно, потому и цена такая. «А ежели этот дом нынче купить, а потом продать его „за настоящую цену“, то прибыль будет весьма значительна», — твердили англичанам на безукоризненном английском языке их новые русские знакомые, высчитывая предполагаемую выгоду буквально на пальцах, так она была очевидна. Разговор был проведён так умно, что в головы англичан, вроде как сама собою, пришла мысль о покупке этого дома.



Тогда в дело вступила третья группа участников этой афёры. На приём к князю Долгорукому записались несколько «червонных валетов», изображавших делегацию от купечества, и, явившись пред княжеские очи, они обратились к генерал губернатору с такой речью:
— Ваше сиятельство! На днях в Москву прибыло несколько богатых английских коммерсантов для налаживания торговых отношений.
— Знаю, — ответил князь, — мне докладывали.
— Так вот, ваше сиятельство, мы, как есть русское купечество, порешили промеж себя для начала Москву, нашу матушку, им показать, а посему уж вы не откажите нам в нижайшей нашей просьбе: дозвольте показать настоящее русское богатство — продемонстрировать ваши апартаменты, чтобы знали, как живут в России важные сановники.
Растроганный таким обращением, князь разрешил.
— Что же, я рад, — отвечал он, — извольте, покажите им.
А в это время в гостинице уже вовсю шёл торг: «червонные валеты» сообщили англичанам, что им удалось уговорить хозяина дома сделать их посредниками в деле купли продажи. За дом князя Долгорукого они просили у англичан полмиллиона рублей. Красноречия «червонным валетам» было не занимать, деловитые англичане заглазно, как их к тому поначалу склоняли, покупать усадьбу отказывались, желая сначала осмотреть товар. Получив от сообщников весточку о том, что князь разрешил осмотр дома, продавцы согласились на условия покупателей: «Желаете самолично осмотреть дом? Вери гуд, джентльмены, извольте, хоть завтра». На том и порешили.
В назначенный к осмотру день мошенники повели англичан, ни бельмеса не смысливших по русски, в дом генерал губернатора, который был продемонстрирован как выставленный на продажу. Показ сопровождался комментариями на английском языке. Князь, уверенный в том, что согласно договорённости купцы проводят экскурсию по его дому, на все недоуменные вопросы отвечал: «Да да, я знаю, я разрешил, пусть смотрят». Громадный, благоустроенный и меблированный дом англичанам очень понравился, но все же они стали торговаться, и им удалось сбить цену до 400 тысяч рублей. На том по рукам ударили. Осталось только оформить покупку, что и было сделано в той самой нотариальной конторе, которую организовали «червонные валеты». Дальнейшие сведения о судьбе этой сделки разнятся: одни утверждают, что мошенники получили все 400 тысяч; более реальная версия гласит, что добычей стали только 70 тысяч рублей, в качестве задатка уплаченных англичанами в «нотариальной конторе». Как бы то ни было, воры сорвали приличный куш, но не он был в этой затее главной целью. Основные события развернулись на следующий день поутру. Когда англичане, уже на правах хозяев, явились в генерал губернаторский дом, их не пустили далее швейцара. Коммерсанты выразили решительный протест, разгорелся скандал. Весь день и всю ночь кипевший негодованием князь Долгорукий теребил московскую полицию. Каждый час он вызывал к себе обер полицмейстера для доклада и требовал немедленно изловить негодяев! Однако результатом титанических усилий полиции стало лишь обнаружение той самой фиктивной конторы, в которой была оформлена сделка. Но имущество конторы оказалось единственным трофеем полиции.

По книге В. Ярхо "Байки русского сыска"

@темы: История

---

Москва, рынок у м. Красногвардейская

[S.R.]

Источник@

@темы: Креатив

---

В Санкт-Петербурге катер протаранил крейсер "Аврора"

[NADYN]

Рано утром в четверг в Санкт-Петербурге прогулочный катер столкнулся с крейсером "Аврора", сообщает агентство "Интерфакс" со ссылкой на представителя МЧС.

Находившийся на катере мужчина был госпитализирован в тяжелом состоянии, сопровождавшей его женщине помощь была оказана на месте. Катер был отбуксирован на стоянку Государственной инспекции по маломерным судам (ГИМС), специалисты которой должны установить причину аварии.

Крейсер "Аврора" пришвартован у Петроградской набережной Петербурга и с 1956 года является филиалом Центрального военно-морского музея. Водоизмещение крейсера составляет более 6700 тонн. Для сравнения: водоизмещение обычного прогулочного катера не превышает пяти тонн.

Источник

Гхм...
Интересно, что бы сделали с пассажиром катера за такой таран лет 30 назад?
Интересно, а как такой таран на самой "Авроре" отразился?

@темы: Городские новости

---

Где дом, в котором родился Пушкин?

[NADYN]

Первое упоминание о месте рождения поэта относится к 1822 году — в книге «Опыт краткой истории русской литературы» Н. И. Греча прямо говорится, что Пушкин «родился в Санкт-Петербурге 26 мая 1799 года». Интересно, что сам поэт, видимо, знал об этой ошибке, но никак не отреагировал (поневоле задаешься вопросом: а было ли ему самому это интересно?). О том, что родина поэта — Москва, широкой публике стало известно только спустя 25 лет после выхода книги Греча, из «Словаря достопамятных людей русской земли» Д. Н. Бантыш-Каменского. На этом, впрочем, поступление сколько-нибудь достоверных сведений и закончилось. Назывались самые разные адреса: прославленный Анненковым «дом на Молчановке», даже сельцо Захарове — имение бабушки Пушкина Марии Алексеевны Ганнибал... Никто не мог с уверенностью указать дом, где жили Пушкины в момент рождения Александра, а догадки и сообщения со слов знакомых и родственников вряд ли можно отнести к проверенным данным. Задача и впрямь была не из легких: в то время Пушкины часто переезжали, снимая на каждую зиму новый дом — лето они проводили в деревне, — и точно определить местожительство семьи в мае — июне 1799 года можно было только по документальным данным.
Первый такой документ был найден только в 1879 году: студент С. Ф. Цветков, работая в архивах, нашел запись в метрической книге Богоявленской церкви в Елохове, из которой стало известно, что Александр Сергеевич Пушкин родился 27 мая 1799 года «во дворе коллежского регистратора Ивана Васильева Шварцова», причем Пушкины указаны как его жильцы (расхождение в датах произошло, видимо, от обычая записывать детей, родившихся после захода солнца, следующим числом. Сам Пушкин считал, что родился 26 мая). Позже стало известно, что фамилия «коллежского регистратора» не Шварцов, а Скворцов, вот только «двора» его не нашли, зато доискались, что был он в то время управляющим у графини Головкиной, имевшей тогда свой дом на Немецкой улице, как раз в приходе Богоявленской церкви. А раз так, вероятно, и сам Скворцов жил в том же доме или при доме во флигеле. Предположив, что под «двором Скворцова» подразумевается — по «домашней терминологии» самих Скворцовых — двор Головкиной, легко было решить, что это и есть место рождения знаменитого поэта. Исследователь А. А. Мартынов поместил по этому случаю статью в «Московских ведомостях» с указанием и планом дома Головкиной, тогда, в 1880 году, принадлежавшего Клюгиным. К торжественному открытию памятника поэту на Тверском бульваре (тот же 1880 год) прибавили церемонию водружения памятной доски на дом Клюгиных — ныне ул. Бауманская, 57. Так родилась ПЕРВАЯ ВЕРСИЯ о месте рождения А. С. Пушкина.

Однако спустя уже несколько месяцев, в сентябре 1880 года, чиновник для особых поручений при московском городском голове А. Колосовский, работая совсем по другому поводу в архивах, нашел купчую крепость, датированную 15 июля 1799 года, на покупку Скворцовым дома у английского купца-банкира Рованда. Так появилась ВТОРАЯ ВЕРСИЯ, которую Колосовский сразу же опубликовал в «Московских ведомостях», несколько самонадеянно озаглавив статью «Последнее слово о месторождении Пушкина». Версия Мартынова поколебалась — определенно это и был «двор Скворцова», ведь словом «двор» традиционно именовалось собственное владение. Только одно смущало исследователей — купчая была заключена на полтора месяца позже рождения Александра Пушкина, хотя фактически владеть домом и, соответственно, сдавать его внаем Скворцов, по обычаям того времени, мог и раньше. Надо было только доказать, что именно этот дом упоминается в метрике, и найти его настоящее месторасположение. Это не удалось Колосовскому. Этим спустя несколько лет занялся Николай Петрович Бочаров, действительный член и секретарь Московского губернского комитета статистики...

Бочаров проделал невероятно трудоемкую работу — ему пришлось просмотреть несколько тысяч бумаг. И главная его заслуга в том, что он сумел восстановить план квартала, где находился дом Скворцова в 1799 году, и указал точное его положение на Немецкой улице — тот самый «дом Ананьина»... Однако «но» оставалось: дата заключения купчей.
Опубликовав результаты своих исследований в 1880 году в сборнике «Москва и москвичи», Бочаров, спустя 19 лет, вновь обратился к общественности со страниц журнала «Вокруг света». Но большого интереса к этим сообщениям проявлено не было — то ли время было неспокойное — не до Пушкина, то ли менять что-то слишком хлопотно. Да и сторонники у первоначальной версии были авторитетные — сам Валерий Брюсов в 1915 году высказывался, хотя и довольно осторожно, в пользу выводов Мартынова, то есть первой версии. Так или иначе, памятная доска оставалась на доме Клюгиных вплоть до 1927 года, когда Пушкинская комиссия при Обществе изучения Московской области, на основании доклада Л. А. Виноградова, постановила перенести мемориальную доску на дом (позже его снесли), стоящий на месте деревянного флигеля (рядом с домом Ананьина). А в 30-х годах рядом построили школу (это и есть Бауманская, 40), и надпись поместили на ней. На месте же «Пушкинского флигеля» установили скульптурное изображение Пушкина-ребенка. Споры между сторонниками версий Мартынова и Колосовского — Бочарова постепенно утихли, хотя и не совсем.


Возможно, тем бы дело и кончилось, но в 1980 году московский историк С. К. Романюк нашел в архивах новый документ — новую купчую, согласно которой Скворцов еще в октябре 1798 года — за 8 месяцев до рождения Пушкина — приобрел двор с двумя деревянными домами на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка — в том же приходе Богоявленской церкви! Новые данные в точности соответствовали метрической записи. Так появилась ТРЕТЬЯ ВЕРСИЯ.
На сегодняшний день его версия — самая достоверная. Ведь совершенно точно известно, что Скворцов владел домом на Малой Почтовой до рождения Пушкина — чего не скажешь о его же доме на Немецкой («дом Ананьина»). Как уже говорилось, он мог сдавать его семье Пушкиных в мае — июне 1799 года, но Сергей Константинович считает, что вряд ли Пушкины снимали флигель у Скворцова на Немецкой улице — строения в этом владении были, судя по всему, хозяйственного назначения, какие-нибудь склады — ведь «двор» был куплен у английского купца. И все-таки... все-таки, даже эти данные нельзя считать окончательными, и предположения о том, что именно здесь жили Пушкины, остаются предположениями... А может быть, у Скворцова был еще один (а то и не один) дом в том же приходе?
Дом на углу Малой Почтовой и Госпитального переулка не сохранился — теперь там загадочное предприятие под названием «Фабрика-кухня». Мемориальная доска по-прежнему находится на школе № 353, и молодые мамы, проходя мимо бюстика, говорят малолетним чадам: «Видишь? — это Пушкин. Здесь был дом, где он родился». О доме Клюгиных, кроме специалистов, вообще никто, похоже, не помнит. Перемещать доску или ставить какой-то памятный знак на «вновь открытом месте» власти города не собираются — по крайней мере до тех пор, пока ученые не придут к единому мнению.

Источник

@темы: Улицы Москвы, Архитектура Москвы, История

---

Церковь Рождества Богородицы в Путинках

[NADYN]

Церковь Рождества Богородицы в Путинках стоит в самом начале Малой Дмитровки. Великолепная, как будто свитая из белоснежного кружева, она построена в 1649-1652 годах - одна из красивейших и древнейших церквей, освященных в честь этого праздника, сохранившихся в Москве. В древности здесь располагалось урочище "Путинки": здесь, у Тверских ворот Белого города, расходились два пути - на города Дмитров и Тверь. Здесь находился тогда Путевой двор для послов и гонцов, к которому вели путинки - по-московски кривые улочки и переулки. Другая версия объясняет название Путинки от слова "паутина" - маленькие улицы и переулки с разбросанными на них маленькими московскими домиками, лежавшие в приходе этой церкви представляли собой "паутинку", окружавшую церковь со всех сторон.
Первоначально, здесь стояла трехшатровая деревянная церковь, построенная в 1625 году. В 1648 году она сгорела, и прихожане храма, через Иерусалимского патриарха, остановившегося в ту пору в Москве, попросили царя выделить сумму на постройку каменной церкви. В процессе строительства первоначальный план усложнялся, и храм дополнялся новыми помещениями. Несмотря на это, церковь отличается гармоничностью всех своих частей. Объединяет всю сложную композицию большая шатровая колокольня. Это первый на Руси храм с престолом в честь иконы Божьей Матери "Неопалимая Купина" (оберегающая от пожаров). Но эта церковь – еще и последняя в Москве постройка шатрового зодчества до знаменитого указа патриарха Никона.
В 1652 году патриарх Никон предписал впредь церкви «строить о единой о трёх, о пяти главах, а шатровые церкви отнюдь не строить». Впоследствии запрет был подтвержден, а в качестве образца зодчим указали пятиглавый Успенский собор Московского Кремля. Однако в провинции шатровые храмы появлялись и позднее, но московские зодчие такой вольности позволить себе уже не могли и в дальнейшем использовали полюбившийся шатер только для завершения колоколен.
Церковь была закрыта в 1938 году, но с 1991 года в храме возобновились богослужения.
Источник

@темы: Архитектура Москвы

---

Храм Большого Вознесения у Никитских ворот

[NADYN]

Знаменитая церковь "Большое Вознесение" у Никитских ворот - самая известная московская церковь не только среди других Вознесенских храмов столицы, но и во всем городе. Любимое москвичами "Большое Вознесение" непременно входит во все экскурсионные маршруты, учебники по москвоведению, путеводители, юбилейные издания.
Старомосковское название этого величественного храма было дано для отличия от старинной Вознесенской церкви по соседству, на Большой Никитской улице, построенной раньше и имеющей гораздо меньший масштаб. Обе церкви - как две эпохи истории России, как два лица: допетровской и петровской Москвы. Одна была построена, когда Москва была еще русским престольным градом, вторая - в эпоху столичного Петербурга.



Обычно возведение храма "Большое Вознесение" связывают связывают с именем матери Петра I, царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Однако известно, что царица построила новую каменную Вознесенскую церковь на месте старой деревянной, основанной здесь точно при первом Романове и впервые упоминавшейся еще в 1619 году. Спустя ровно десять лет, в 1629 году, деревянная церковь сгорела, были попытки восстановить ее, но исполнила это только царица Наталья Кирилловна в 1680-х годах. Двор царицы находился тогда на месте нынешнего Столового переулка, и тот отрезок Большой Никитской назывался потому Царицынской улицей. Напротив своего двора царица и приказала построить на свои средства каменную шатровую церковь во имя Вознесения Господня.

Через сто лет, во времена правления Екатерины Великой, рядом с этой церковью расположился двор фаворита императрицы, светлейшего князя Г.А.Потемкина-Таврического, а неподалеку стоял Преображенский полк, находившийся под его командованием. Потемкин решил перестроить Вознесенский храм и превратить его в собор Преображенского полка. Для работы был тогда приглашен архитектор Василий Баженов, в ту пору возводивший дворец Пашкова на Моховой. Так получилось, что в крайне долголетнем строительстве этого храма приняли участие самые знаменитые русские архитекторы.
С самого начала строительство храма сопровождали почти мистические трудности. Сразу же выяснилось, что фундамент нарышкинской церкви был уже непрочен, и надо строить новое здание храма - величественное и просторное. Тогда Потемкин решил действительно возвести новый храм и даже отдал под него собственный двор, но увидеть свое детище ему не удалось - он умер в 1791 году. А через несколько лет скончался и сам Баженов, к тому времени уже отозванный в Петербург.
По завещанию Потемкина его душеприказчики продолжили возведение московского храма и спроектировать его поручили Матвею Казакову. Но строительство прервала Отечественная война 1812 года, и в том же году Казаков умер. Только в 1827 году за строительство Вознесенского храма принялся архитектор Ф.Шестаков, предложивший его новый проект, который и был в основном осуществлен. В работах участвовал также Осип Бове, пытавшийся придать новому храму вид наподобие величественного собора Преображенского полка в Петербурге.
Только в 1831 году была разобрана старая нарышкинская церковь, и началось возведение исполинского храма в стиле московского классицизма. Оно растянулось опять намного лет, и когда в 1848 году умер архитектор Шестаков, работы заканчивали другие мастера, имевшие опыт в церковном зодчестве. В их числе историки и искусствоведы называют имена Афанасия Григорьева, уже построившего к тому времени Словущенскую церковь на Ваганьковском кладбище, и Евграфа Тюрина, подарившего Москве Елоховский собор и Татьянинскую церковь Московского университета на Моховой.
Многострадальное строительство Вознесенского храма, наконец, завершилось в 1848 году. Имя Потемкина осталось не забыто в легендах, окружавших историю церкви "Большое Вознесение". Здесь, по старинному преданию, хранились брачные венцы, в которых Екатерина Великая венчалась с князем Потемкиным, - правда, не в этом храме, но венцы были переданы именно сюда. А вот иконы с этого бракосочетания оказались в домовой церкви Рождества Богородицы при дворце князя Голицына на Волхонке, 14 (см нашу публикацию от 21 сентября 2002 г.) Легенда гласит, что сама императрица Екатерина подарила их хозяевам дома, в котором в 1770-х годах для нее был устроен временный дворец. По мистическому совпадению именно в той церкви на Волхонке сначала намеревался венчаться Пушкин со своей Натали. Вероятно, в домовом храме оплата была меньше, да и внимание большого света к этой свадьбе и "нищему" Пушкину было бы не столь пристальным - ведь даже фрак он одолжил у друга. Однако святитель Филарет, митрополит Московский, настоял, чтобы венчание совершилось в приходе невесты, в храме Вознесения у Никитских ворот. Историки полагают, что в то время венчаться в домовых церквях, как в обыкновенных приходских, людям, не имевшим к ним никакого отношения, просто запрещалось.
И 18 февраля 1831 года в притворе недостроенного Вознесенского храма Пушкин венчался с Натальей Гончаровой, жившей неподалеку на Большой Никитской улице. Венчание, как известно, сопровождали таинственные знамения. Перед свадьбой Пушкин, крайне стесненный в деньгах, не стал шить нового фрака и женился во фраке своего ближайшего друга Павла Нащокина. По некоторым свидетельствам, именно в нем поэт и был похоронен. Во время бракосочетания внезапный сильный порыв ветра, сквозившего из всех щелей здания, задул у жениха венчальную свечу, потом Пушкин уронил крест с аналоя, случайно задев его, и когда молодожены обменивались кольцами, одно из них упало на пол. Пушкин был смертельно бледен - во всем этом он, как и многие другие свидетели происшедшего, видел недоброе предзнаменование. Из храма молодые отправились на Арбат - в первую московскую квартиру Пушкина, где их ждали друзья с иконами и поздравлениями.
"Большое Вознесение" осталось в московской памяти связанным не только с именем Пушкина. Всю свою историю именно он всегда был излюбленным храмом московской интеллигенции. В 1863 году в нем отпевали великого М.С.Щепкина, а 13 ноября 1917 года - юнкеров, погибших во время самого ожесточенного в Москве боя у Никитских ворот, и по преданию, здесь же, около храма, захороненных. В 1920 году здесь венчалась дочь Федора Шаляпина, и певец сам читал под сводами храма "Апостола". 5 апреля 1922 года в Вербное воскресенье Святейших Патриарх Тихон совершил в этом храме свое последнее богослужение - за два дня до смерти. В 1923 году в нем отпевали архидиакона Константина Розова, а в марте 1928 года - первую народную артистку Советской республики Марию Ермолову: служба длилась почти весь день, и только поздним вечером гроб перенесли в Малый театр для прощания.
Существует предположение, что в 1919 году в храм Большого Вознесения были переданы иконы университетской домовой церкви св. мученицы Татианы на Моховой, закрытой и превращенной в клуб. Эти иконы, по всей видимости, разделили судьбу икон самого Вознесенского храма - они были вместе сожжены после его закрытия.
"Большое Вознесение" закрыли в 1931 году. Память о Пушкине спасла его от сноса, но он жестоко пострадал в советское время: не только сожгли его иконы, но и уничтожили весь интерьер. Была снесена и величественная колокольня. На ее месте разбили сквер и поставили памятник писателю А.Н.Толстому, жившего последние годы своей жизни прямо напротив храма, в доме на Спиридоновке.
Само здание храма долго использовали под хозяйственные нужды и различные учреждения - были в нем и склад тары, и высоковольтная лаборатория Института им. Кржижановского. А уже в наше недавнее время, в 1987 году, появился проект превратить его в концертный зал, учитывая великолепную храмовую акустику. Но в итоге "Большое Вознесение" все-таки вернули Православной Церкви. В сентябре 1990 году состоялся первый Крестный ход в этот храм во главе со Святейшим Патриархом Алексием II из кремлевского Успенского собора.
Выдающаяся история "Большого Вознесения" сразу же продолжилась - в 1992 году Святейший Патриарх Алексий II совершил в нем панихиду по русской поэтессе Марине Цветаевой, трагически окончившей свою жизнь в Елабуге 31 августа 1941 года. А в июне 1999 года здесь поминали А.С.Пушкина во время московских торжеств, посвященных 200-летию со дня рождения поэта.
И в тот же юбилейный год красоты и московского благолепия на площади Никитских ворот приумножилось - прямо перед храмом был установлен великолепный фонтан с изящной беседкой-ротондой и скульптурой "Александр и Натали".





Старомосковская традиция сочетается в нем с оригинальной идеей - это единственный в Москве фонтан с чистой питьевой водой, где прохожие могут не только полюбоваться на воду и прохладиться в ее брызгах, но и утолить жажду.

Источник

@темы: Архитектура Москвы

---

История Петербурга в старых объявлениях

[S.R.]

Цит. по Анатолий Иванов, «История Петербурга в старых объявлениях»

«Осьмого числа сего месяца потерян в Академии Художеств миниатюрной живописи портрет молодой черноволосой девушки, у которой в голове розан, в белой одежде, обшитой кружевами, рамка черного дерева, вокруг оправлена бронзою, вместо кольца венок бронзовый же, сзади рамки заклеено темно-голубою бумагою, на грунте надпись: P. De Rossi. 1820. Кто оный портрет нашел, благоволит доставить в магазин Н. Лоренцини компании у Полицейского моста, против Графини Строгановой, под №19, за что дано будет 100 р. в награждение.»
1820-ый год, «Санкт-Петербургские ведомости»

«Зубной лекарь Фридрих Гофман объявляет, что у него в доме можно в ванне мыться и употреблять пары из лекарственных трав сделанные, но сие надобно у него наперед заказать. Он живет у московского компанейщика сына Веселовского, в доме бывшего купца Борста.»
Газета та же, 1736-ой год

«В Большой Морской под №134 продается петух чудной, который имеет три ноги и две *опы, одну куриную, а другую петуховую».
1781 год

@темы: Городские новости

---

Москва в работах Елены Дергилевой

[S.R.]

Знакомо?





Галерея работ >>>

@темы: Улицы Москвы, Креатив

---

Московское небо

[S.R.]

@темы: Фотографии

---

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы на Бутырках (Улица Бутырская, вл. 56)

[NADYN]

Раньше, еще не зная истории этой церкви, проезжая мимо, всегда удивлялась, как подобное странное (я одно время не знала, что это остатки колокольни) строение могло появиться и сохраниться в подобном заводском районе. На него просто нельзя не обратить внимания.

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы на Бутырках (Улица Бутырская, вл. 56)
В наши дни при упоминании слова «бутырки» большинство людей вспоминают лишь знаменитую тюрьму. Однако изначально это было особое понятие: бутырками называли избы, жилища, сёла, стоявшие отдельно от общего поселения. Зачастую бутырки отделялись от основного посёлка полем или лесом.
По предположениям историков, существовала у бутырок и специальная функция – это был сторожевой пункт, оберегавший город от внезапных набегов, а также точка наблюдения за приезжавшими в город иностранцами. Более всего это название закрепилось за районом на севере Москвы. Здесь-то в XVII веке и возникла великолепная церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырской слободе, надолго ставшая украшением этих мест…

Деревянная церковь в Бутырках, которые долгое время принадлежали Романовым (ещё до их восшествия на престол), была воздвигнута в 1646 – 1647 гг. владельцем села – боярином Никитой Ивановичем Романовым. Каменная же церковь Рождества Пресвятой Богородицы с приделами Преподобного Сергия и Николая Чудотворца, построена в 1682 – 1684 гг. Бутырским полком в центре солдатской Бутырской слободы. Тогда же она освящена патриархом Иоакимом. Это был большой соборный храм, на стенах с четырёх сторон находились четыре великолепные иконы, написанные по золотому фону: Рождества Богородицы, Благовещения, Спасителя с предстоящими Ему Божьей Матерью и Иоанном Предтечей, Благословения Царицы Небесной. Древние зодчие выбрали эти иконы не случайно, они вкладывали в такой порядок особый смысл: иконы представляли тропарь Рождеству Богородицы в лицах, каждая икона соответствовала определённой фразе молитвы.

С основной частью соединялась длинная двускатная трапезная, в которую вели три крыльца – паперти (самая крупная – западная). Неподалёку от храма отдельно стояла высокая шатровая колокольня, в которой было сорок маленьких декоративных окошек – «слухов». Такие колокольни появились после указа патриарха Никона о запрещении строительства шатровых храмов. Церковь Рождества Богородицы на Бутырках стала одним из храмов, в которых этот запрет был обойдён – шатровым стало не само здание церкви, а лишь колокольня. В Москве до сих пор сохранились храмы с подобными шатровыми колокольнями. Однако у бутырской церкви была особенность – её колокольня не примыкала к самой церкви, а стояла отдельно, на некотором расстоянии. Колокольня состояла из трёх уровней, которые весьма изящно сочетались: нижний ярус был проходным на территорию церкви. На втором ярусе (здесь хранилась ветхая церковная утварь) между двух крупных окон размещалась икона Спасителя во весь рост с раскрытым Евангелием и припавшими к Его стопам Варлаамом Хутынским и Сергием Радонежским (это точно такая же икона, как на Спасских воротах Кремля до революции). Под карнизом этого яруса, а также при входе в храм были прекрасные поливные изразцы (кахели), на которых рельефно изображались вазы с цветами (на колокольне) и райские птицы (при входе в храм). Наконец, третий ярус был восьмиугольным с пролётными арками (он выполнял главную функцию – здесь располагалась непосредственно звонница), который увенчивался конусообразным восьмигранным шатром с окошками «слухами».
К 1917 г. эта колокольня вместе с практически идентичной колокольней церкви Николы Явленного на Арбате (снесена в 1931 г.) признавались наиболее изящными и изысканными в Москве. Интересно, что внешне церковь с XVII в. практически не изменилась, а внутри были лишь некоторые обновления, но образа в новом иконостасе XIX века оставались старые.
Наиболее тяжёлым временем для храма стало нашествие французов, которые изрядно попортили храм изнутри, но потом всё было бережно восстановлено. В конце XIX – начале XX рядом были также построены здания церковно-приходской школы и богадельни.
После 1917 года храму вроде бы ничто не угрожало, он был признан ценным архитектурным памятником и поставлен на государственную охрану. Регулярные богослужения прекратились в 1920-е, окончательно же церковь была закрыта в 1935 году. Так бы и стояла церковь закрытая, но хотя бы не разрушенная. Но… Храм перешёл в собственность заводу «Знамя» Глававиапрома, который сначала, не ломая здание, превратил его в склад, затем приступил к медленному его разрушению.
Уже к началу Великой Отечественной войны часть зданий вокруг церкви (приходская школа и богадельня) сломали, затем срезали шатёр и главы храма, разрушили большую часть уникальной трапезной. Впрочем, надо радоваться, что от церкви вообще что-то сохранилось – были планы снести всё (этому с трудом помешала группа историков и искусствоведов). Варварский процесс получил завершение в 1970 году, когда завод «Знамя» выстроил свой новый корпус прямо между обрубком колокольни, от которой остались два этажа, и остатком основной части храма. Так Бутырская улица стала превращаться из тихого окраинного уголка Москвы, каким она была, судя по фотографиям, до революции, в серую, неуютную улицу, полную гигантских прямоугольных зданий.
Колокольня стояла на замке, храм использовался как заводской цех. Даже в советское время такое обращение с памятником архитектуры вызвало протесты, Совет министров СССР потребовал от завода прекратить безобразие, но завод требования проигнорировал. В 1990-е требования стали настойчивее. В результате, церкви в феврале 1996 г. был возвращён хотя бы обрубок колокольни. Пользуясь этим куском храма, приход решил устроить там алтарь с приделами. Для этого с восточной стороны к колокольне пристроили абсиду для алтаря, а с юга – небольшую звонницу. Храм был освящён в апреле 1999 года и долгое время оставался единственной действующей частью храма на Бутырках.

А что же остальная часть храма? Её можно увидеть, свернув в близлежащий переулок и перейдя на Новодмитровскую улицу. Там стоит обрубленный, обшарпанный четверик храма, его основная, соборная часть. Свою роль сыграло положение нового корпуса – из-за бюрократической волокиты памятником архитектуры считается только обрубок колокольни (на нём висит соответствующая надпись), стоящий на Бутырской улице, д. 56. А остальная часть храма юридически находится на Новодмитровской улице, д. 47, и поэтому памятником не является. Храм изуродован донельзя: прямо в древних стенах сделаны щели, сквозь них проходят трубы, сбоку, где были приделы, и вовсе надстроено непонятно что. Прямо из центральной абсиды уродливо торчит труба, слева пробито окно, вывалились отдельные кирпичи.

Шла долгая борьба между церковью и дирекцией завода, которую церковь выиграла, вернув обратно основную часть храма.
Еще недавно вдоль существенной части Большой Новодмитровской улицы, где стоит четверик храма, тянулась глухая заводская стена, преграждавшая путь к поруганной церкви. Теперь в ней сделан пролом, а вход в церковь проходит через... алтарь. Да, это звучит странно, так как совершенно противоречит православным канонам (алтарь – святая часть храма, куда войти имеет право только священник), но ничего не поделаешь. Дело в том, что бывший владелец - завод «Знамя» пробил здесь дверь и сделал лестницу наверх. Поэтому пока используется то, что досталось в наследство. Тем более что иначе в храм попасть пока никак невозможно – со всех других сторон (с юга, севера и запада) его окружают заводские корпуса, куда вход всем, кроме работников промышленного предприятия, запрещен.

Но посмотрим, что ждет церковь Рождества Пресвятой Богородицы дальше.
Хотя, если честно, я очень сильно сомневаюсь, что удастся воссоединить остатки колокольни и основную часть.

Источник

@темы: Архитектура Москвы

---

На улицы Петербурга выходят двухэтажные туристические автобусы

[S.R.]

Источник@


Стоимость одного автобуса составляет 450 тысяч евро. Автобусы изготовлены специально для Петербурга. Для проекта закуплено 6 автобусов на 75 мест каждый: три с открытой верхней площадкой и три со стеклянной крышей (для использования в зимних условиях).

Продолжительность маршрута – 135 минут.
Часы проведения экскурсий – с 9.00 до 23.00.
На маршруте предусмотрено 5 остановок: Исаакиевская пл., пл. Искусств, Биржевая пл., Летний сад и Кронверкская наб. Рассматривается вопрос об увеличении количества остановок до 10.
Стоимость билета – 350 рублей. Он действителен в течение всего дня, пассажир может выйти из автобуса на любой остановке, осмотреть достопримечательности и продолжить экскурсию на следующем автобусе. Все автобусы оснащены лингафонным оборудованием. Экскурсии проводятся на 8 языках, в том числе китайском и японском. В автобусе предусмотрен пандус для пассажиров с ограниченными возможностями.

В течение июня будут проводиться пробные экскурсии. С июля 2008 года все 6 автобусов будут выходить на маршрут по расписанию. В планах организаторов – создание специального тура в период белых ночей.

@темы: Городские новости, Экскурсии

---

Немного фото Москвы 70-х

[S.R.]

Источник@



/радуют комментарии:""На следующий день после массовых расстрелов водителей иномарок на Новом Арбате"/

@темы: Фотографии

---

Репетиция военного парада в Москве

[Bookmade]

Полная фотосессия

@темы: Фотографии

---

Москва-Петербург в работах Nathaly

[S.R.]

@темы: Фотографии

---

Петербург - Петроград - Ленинград

[S.R.]

15.04.2008 в 13:32  Kitchen Witch написал(а):

Петербург - Петроград - Ленинград
Когда-то Птица-синица просила всех написать про города. На самый главный город пороху не хватило. Только сейчас.
Город, где я прожила двадцать пять лет и где всегда будет жить частица меня. Карта моей души, пейзаж моего сердца. Это чувство – из разряда «жизней может быть много» (Макс Фрай). В какой-то момент моя жизнь разделилась, и какая-то (призрачная, прозрачная?) её часть так и осталась в Петербурге, потому что девочка, выросшая возле Атлантов, и девушка, ходившая на занятия через Дворцовый мост, никогда не смогут оттуда уехать.
Для меня Петербург (жаль, что он больше не Ленинград, вернее, жаль, что в «Ленинграде» был Ленин – такое красивое название, и столько из него получалось сказочных городов: Радинглен, Ингелгард, Дагерлинн) всегда был городом красоты. Я выросла в самом центре, в трёх минутах от Эрмитажа, в десяти – от Летнего сада, и это испортило меня навсегда. Теперь мне для жизни остро необходима старина, история, витые решётки, аллеи парков, шпили, мостики, призраки поэтов, чуть слышные шаги литературных героев за спиной. Всё это я нашла сполна на маленьком зелёном острове и поэтому легко могу там жить. А в Питере – больше не могу. Мне трудно здесь дышать, я даже выспаться не могу как следует, потому что снится что-то невообразимое и тревога толкает в сердце, заставляя просыпаться (меня – просыпаться среди ночи, представляете?!). Причины этому можно найти разные, и все они будут правильными. Во-первых, в прошлом нельзя жить, там очень разреженный воздух, как в горах. А во-вторых, это уже совсем другой город. Я смотрю на фотографии Невского начала двадцатого века и понимаю, что сегодня он гораздо больше похож на то, что было. И меньше – на город моего детства.
Всё меньше проходных дворов, которые мы с Некошкой (обе – в коротких юбках и на высоких каблуках, не спрашивайте, зачем это нужно, чтобы шляться по дворам) могли исследовать целыми днями, обходя колдобины и лужи, заглядывая в мусорные баки поздороваться с кошками, любуясь падающими балконами и бесконечными переходами из тени в свет и обратно. Всё меньше осыпающихся фасадов, где сквозь вековую пыль и копоть проглядывают ангельские лица, и так хочется сочинять что-нибудь про Сумерки богов. Всё меньше разрушающихся церквей, которые могли бы по ночам превращаться в огромных троллей (как у Александра Житинского, в чудесной детской повести про Оборотный город). Всё меньше магазинчиков и кафе, где мои призрачные аватары покупают книжки и кофе (довольно, кстати, отвратительный). Всё меньше трамваев, деревянных оконных рам, булочных и льда на Неве, и совсем не осталось кафе-мороженых, книжных развалов и телефонных будок. Не меняется только оттенок безумия, изначально присущий этому болотному мороку, квартиры пожилых тётушек и ощущение полной непригодности этого города для жизни людей, а не литературных персонажей. Но я не жалею ни о чём – ни о том, каким он был, ни о том, каким он стал. И то, что я написала пару лет назад, остаётся правдой.

Читая Северянина

В ландо моторном, в ландо шикарном
Я проезжаю по Островам
Игорь Северянин

Я прочитала – «Острова» -
И сердце сжалось так тоскливо.
По пояс летняя трава
И запах Финского залива.

Я прочитала – «Петроград»,
Удар тяжёлый принимая.
Туман осенний, Летний сад
И ледоход в начале мая.

Уехать навсегда, увы,
Легко, как вырваться из кожи.
Глазами каменными львы
За мной теперь следят всё строже.

Уехать навсегда – мечта
Недостижимая, поверьте.
Я всё равно вернусь сюда:
Во сне, в бреду и после смерти.

URL записи

@темы: Точка зрения

---

Крылатские холмы

[S.R.]

Источник@

@темы: Фотографии